Командующий незаметно смахнул скупую мужскую слезу, когда ребята запели его любимую песню «Варяг», а затем прозвучали десантные песни «Мы — сыны Маргелова» и «Тверже шаг, ребята». Находившиеся на излечении больные, в большинстве своем военнослужащие, и члены приехавших навестить их семей, усилили впечатление настоящего парада. Они стояли группами на всем пути следования колонны и приветственными криками выражали свое восхищение десантниками. Персонал госпиталя также высыпал на импровизированную демонстрацию в честь Дня Воздушно-десантных войск (тем более, что почти все арбузы по просьбе Командующего ребята оставили медперсоналу и их пациентам). Не забыли хлопцы и «противника» — при выходе они освободили охрану госпиталя, вручив каждому за причиненное неудобство по самому большому арбузу.
Проводив «сынков», генерал предложил нам вернуться к прерванному застолью. Хотя картошка уже и остыла, он велел наполнить стаканы, разумеется, не водой, а «Маргеловской» — смесью спирта с гранатовым соком. Когда все было готово, он слегка призадумался и сказал:
— Много раз мне приходилось принимать парады и участвовать в них. И во время учебы в военных учебных заведениях, и на площадях освобожденных Красной Армией городов на родине и за границей, и в Параде Победы 24 июня 1945 года на Красной площади, где мне выпала честь командовать сводным полком 2-го Украинского фронта — тогда я был гвардии генерал-майором, командиром 49-ой гвардейской Херсонской, ордена Суворова, Краснознаменной стрелковой дивизии, но сегодняшний парад я запомню на всю оставшуюся жизнь. Это был самый лучший парад, какой мне довелось принимать. Предлагаю выпить за День Воздушно-десантных войск и их славных представителей — надежных защитников Родины и настоящих мужчин, которые пришли сегодня меня поздравить!
Генерал армии Маргелов Василий Филиппович не дожил до 60-летнего юбилея своих любимых войск всего 4 месяца: 4 марта 1990 года он совершил свой последний прыжок — прыжок в бессмертие. Память об этом Человеке навеки осталась в названиях улиц, десантного училища в Рязани, воплощена в монументах и в художественных произведениях. Но главное — она сохранилась в сердцах настоящих маргеловцов — так по сей день с гордостью называют себя те, для кого он был и остается легендарным Десантником номер Один.
Глава 12
Фронтовой роман на полвека
Вскоре после 30 января 1993 года — даты кончины Анны Александровны, нашей матушки, мы, авторы этой книги, нашли связку пожелтевших писем. Еще в 50-е годы прошлого века, найдя эту пачку во время отпуска родителей, уехавших в санаторий, мы, юные филателисты, по неопытности вырвали с конвертов почтовые марки, совершенно не задумываясь о содержании находящихся в них писем. В молодости, вероятно, мало кто задумывается о том, что они сами и их родители смертны, что когда-нибудь останется потомкам о них только память… Да и привитая нам скромность помешала прикоснуться к чужим откровениям, пусть даже и родительским.
А жаль! Просмотрев тогда письма (в основном, отцовские), мы бы намного лучше узнали о прожитой большой жизни родителей, их радостях и заботах, об их отношении друг к другу, которые являют собой истинный пример для подражания в отношениях между любимыми. Из писем мы получили потрясающее подтверждение тому, какое верное и любящее сердце билось под гимнастеркой боевого командира в суровые годы войны, а тем более, после Победы. Как молодые сердца, несмотря на все невзгоды, жаждали любви и маленького мира на двоих, как стремились друг к другу, хотя и не так часты были их встречи, да и порой не знали они — будет ли следующая встреча… Смерть постоянно витала над ними, вырывая из строя их друзей и близких, и, может быть, именно поэтому такой яркой была их любовь, которую смогли они вместе пронести до конца дней своих. О таком крепком тыле, как была матушка для отца, и о такой крепкой опоре, как отец был для матушки, могут мечтать любой мужчина, любая женщина…
Теперь эти заветные письма, которым доверены тайны двух любящих сердец, бережно хранятся в надежном месте в домашнем Кабинете-музее В.Ф.Маргелова. То, чем авторы книги сочли возможным поделиться из писем с читателями, с душевным трепетом приведено в последующих строках. Мы приглашаем наших дорогих читателей прикоснуться через призму тех, часто в несколько строчек, писем к трудной и благородной судьбе случайно встретившихся (или не случайно сведенных Божьим промыслом). Это случилось в самом начале огненного горнила Великой Отечественной, под Ленинградом. Они были настоящими героями нашего Великого Русского народа, закалившими свои чувства в огне, в кровавых боях и самоотверженном труде во имя высшей цели — независимости сильной России!
Из всей переписки сохранилось лишь одно письмо матушки своему будущему мужу (а они поженились на фронте 9 декабря 1943 года, перед Днепровской битвой). Анна Куракина отправила его на Ленинградском фронте 23 февраля 1942 года командиру 218-го стрелкового полка 80-й стрелковой дивизии майору Василию Маргелову. Она поздравляла его с 24-й годовщиной Красной Армии и выражала надежду, что «еще много славных годовщин Красной Армии мы будем отмечать вместе». А ее пожелание «пусть наши любовь и дружба, возникшие в борьбе с фашистами, растут и крепнут и после победы над подлой немчурой» оказалось пророческим — они прошли рука об руку всю свою яркую, полнокровную жизнь.
К сожалению отец по вполне понятным причинам — беспрерывные бои, нахождение на излечении в госпиталях, учебы, командировки — не имел возможности хранить письма своей милой Аночки. Ну, а когда они были вместе, то естественно, писать было не к чему.
Что же касается писем отца своему «котику», то можно смело сказать, что путь становления супругов Маргеловых — это прямо-таки путеводитель и образец для подражания всех влюбленных душ. Те письма можно было бы издать отдельной книгой, изменив имена, и она, без сомнения, имела бы огромный успех, особенно среди молодых читателей. Приводимые отдельные выдержки из них, надеемся, полностью подтвердят наше предположение.
В перерывах между непрекращающимися боями отец очень скучал и «не мог найти себе места» без дорогой его сердцу подруги. Он писал: «Мой котик, моя дарагинюшка, я не знаю жизни без тебя, милая моя». Слово-то какое нашел — «дарагинюшка» — почти что берегинюшка, которая спасала его от ран на поле боя, а более того — своей любовью и заботой! Заканчивал же все свои письма, в основном, фразой: «Целую крепко-крепко, твой Вася». А бывало ей и доставалось в отцовских письмах «по первое число» Комиссар медсанбата, где Анна лечила раненых, как-то пожаловался отцу, что капитан Куракина его не слушает и выбегает в холод на улицу без шинели. Обеспокоенный отец ей написал: «Анка, черт ты такая! Будешь мне чудить. бегать не одевшись и не слушаться комиссара, так тебе дам, сколько влезет! Ты уж будь умницей!»
