В конце концов мать Вирджинии ушла от мужа и забрала ее из восьмого класса школы, чтобы дочка ей помогала. Вирджиния иногда подрабатывала за символическую плату, хозяйничала по дому и присматривала за младшими братьями и сестрами. Вскоре она выяснила, что с точки зрения заработка торговля собственным телом – занятие легкое и прибыльное. К четырнадцати годам Киска превратилась в секс-бомбочку, вполне осознававшую свою эротическую привлекательность и обладавшую изрядным сексуальным опытом. Ее стало тесно в захолустном городке в Алабаме эпохи депрессии и сухого закона, Вирджинию манили яркие огни большого города.
Нью-Йорк, полный иммигрантов и уличных банд, ее не привлекал. Ей больше был по нраву Чикаго, где легче было устроиться на работу в связи с открытием международной выставки «Столетие прогресса» (1933–1934 гг.). Но больше всего Вирджинию прельщали колоссальные возможности, открывавшиеся перед потрясающей девицей в гангстерском мире Аль Капоне.
Он приобрел широкую и печальную известность после бойни в День святого Валентина в 1929 г., когда фактически захватил контроль над преступным миром Чикаго.
Семнадцатилетняя Вирджиния приехала в Чикаго в поисках сильных ощущений, денег и красивой жизни. Жестокость отца закалила ее и убедила в том, что мужчинам доверять нельзя. Такая позиция неплохо подготовила ее к жизни среди бандитов в качестве их подруги.
Свою первую работу в Чикаго в качестве официантки она получила в итальянском районе Сан-Карло, где Капоне построил комплекс дорогих ресторанов, которые контролировали гангстеры. Не прошло и года, как она привлекла внимание Джои Эпстейна (Эпа), контролировавшего в Чикаго ставки на скачках. Пять футов и четыре дюйма воплощенной чувственности, с длинными, густыми, золотисто-каштановыми волосами и пронизывающим взглядом серых глаз – Вирджиния была весьма привлекательна. Хоть она слишком злоупотребляла косметикой, Эпстейна восхитило ее самообладание и уверенность в себе. Эти же ее качества пришлись по душе и Мими, невестке Аль Капоне; она подружилась с Вирджинией и стала приглашать ее к себе на вечеринки.
Двенадцатого июня 1934 г., после одной такой гулянки, продолжавшейся всю ночь, Эпстейн ввел Вирджинию в курс своих дел, касающихся операций по отмыванию денег: он решил сделать ее курьером и своим доверенным лицом. Эп разъяснил ей тонкости ведения бухгалтерской отчетности, обучил отношениям с налоговой службой и рассказал о кровавых обычаях гангстерского сообщества. Он стал покупать Вирджинии дорогую модельную одежду, снял для нее со вкусом обставленную квартиру и еженедельно давал на расходы три тысячи долларов. Он платил за ее шикарные вечеринки, на которые приходили богатые чикагцы, стоявшие по обе стороны закона, и поощрял ее к тому, чтобы она спала с другими гангстерами. Сам он с ней в интимные отношения не вступал. Скорее всего, Эпстейн был латентным гомосексуалистом, и отношения с Вирджинией как с основной его подружкой придавали ему солидность и опровергали слухи о его нетрадиционной сексуальной ориентации.
С выигрышной позиции помощницы Эпстейна Вирджиния наблюдала, как связанные с мафией бандиты обращаются с другими женщинами, и с пренебрежением отзывалась о них как о «дурацких, тупых куклах». Мужья часто оскорбляли их и били, хвастались перед ними своими любовницами так, словно те служили им модными безделушками. «Я выросла в дерьме, которым папаша мой постоянно меня мазал, и сбежала от этого, – сказала она как-то одному из приятелей Эпстейна. – С чего бы мне снова лезть в это дерьмо? Тем более что я не обязана это делать»2. Девятнадцатилетняя Вирджиния Хилл не отказывалась от физической близости, когда это нужно было для дела, но никогда не вступала в интимные отношения по любви.
К двадцатому дню рождения Вирджиния была близкой подругой большинства самых влиятельных чикагских рэкетиров. Она располагала достаточно подробной информацией об их махинациях и о совершенных ими убийствах, которую могла использовать, чтобы с ними разделаться. Вместе с тем она знала, что за разглашение этих сведений ее ждет немедленная казнь, и потому никогда зря языком не болтала.
Однако репутация Вирджинии как человека скрытного и осмотрительного не распространялась на ее сексуальные связи – она вступала в интимные отношения с таким числом бандитов, что их трудно было сосчитать. Во время одной скандально известной новогодней вечеринки она громко сказала, что готова ублажить ртом любого, кто ей за это заплатит, а потом ползала на коленях от одного мужчины к другому и делала им минет. Когда какая-то женщина, которой это зрелище внушило омерзение, назвала ее шлюхой, Вирджиния схватила ее за волосы, дала ей пощечину и закричала: «Я, черт возьми, лучшая минетчица в Чикаго и в доказательство этого могу предъявить свои бриллианты! Я не делаю ничего такого, чего бы не делала ты, только на тебе я никаких бриллиантов не вижу»3. Этот «крутой» поступок принес ей прозвище «Королевы [чикагских] бандитов» и обеспечил еще большее уважение гангстеров.
Следующую победу Вирджиния одержала над Джо Адонисом – жестоким нью-йоркским гангстером, контролировавшим азартные игры и нелегальную лотерею на восточном побережье США. С благословения своих чикагских партнеров, которые вели переговоры о союзе с нью-йоркской мафией, она вскоре переехала в Нью-Йорк и стала «девушкой Джо». Вирджиния и Джо все делали вместе – и блудили, и совершали преступления. Они жутко ругались и ворочали огромными деньгами.
Как-то ночью в баре Вирджиния с Адонисом встретили Багси Сигела, и тот решил соблазнить ее, чтобы досадить Адонису, которого презирал. Багси, еще один крупный гангстер, был под стать очаровательной Вирджинии: голубоглазый мужчина с ямочками на щеках и прилизанными волосами. Тщеславный эгоист, при необходимости он мог стать обаятельным кавалером. За ним закрепилась репутация человека, верного своим друзьям и союзникам. Характер у него был вспыльчивый, его ничего не стоило вывести из себя, при этом со своими спутницами и соперниками в криминальном мире он нередко бывал груб, а порой и жесток. Только его жена, Эста Краковер, в которую он был влюблен с детства, никогда не знала его кулаков.
Багси Сигел оказался первым мужчиной, который смог найти путь к сердцу Вирджинии. День спустя после первой встречи они занимались любовью всю ночь, причем Вирджиния отдавала ему не только свое тело, но и сердце. Однако уже через несколько дней боссы послали Багси в Голливуд, чтобы он привел в порядок различные операции, связанные с азартными играми, на западном побережье.
Вирджиния осталась в одиночестве, и Эпстейн наказал ее за нежелательную и непозволительную связь с Сигелом, сократив еженедельные выплаты и сузив круг ее обязанностей. Вирджиния пришла в ярость. Вскоре она уехала к матери в Джорджию. Дом, в котором жила ее мать, даже отдаленно не напоминал ту лачугу, где семья Вирджинии ютились пять лет назад. Это было внушительное строение, приобретенное на деньги, которые она регулярно высылала матери с севера.
