Есть у меня и «Поднятая целина», и «Лазоревая степь» с дарственными надписями М.А. Шолохова. Но дело-то не в количестве книг с автографами гениального земляка, а в том, что каждая книга, каждая строка, – да что там строка: каждое слово Писателя! – каждый миг напоминают о незабываемых встречах, согревают душу и, если хотите, помогают выживать в наше тяжкое смутное время. Стыдно ныть, когда в такие мгновения перед глазами встает светлый образ мудрого Человека, который столько вынес и перестрадал, что твои горести кажутся легким лепестком вишневого цвета, падающего на казачьей кровью политую землю… И воздух становится чище, и жить становится легче!
В театре Горького
Более чем за тридцать лет мне трижды довелось присутствовать на встречах Михаила Александровича с артистами театра и кино: на съемках фильма «Судьба человека», на премьере киноэпопеи «Тихий Дон» в станице Вешенской и в театре имени Горького в Ростове-на-Дону…
…На майские праздники я из Ленинграда, где тогда учился, приехал в Ростов-на-Дону. Надо было заранее договориться с какой-нибудь из газет, где можно было бы подработать во время летних каникул: стипендия была скромной, если не сказать – скудной, а у меня уже – жена, сын, словом, семья. Заглянул на Буденновский, к редактору областной газеты А.М. Суичмезову. Александр Михайлович знал меня еще по работе в вешенской районной газете и по публикациям в «Молоте». Пообещав «не оставить молодого коллегу и земляка без хлеба насущного», редактор стал торопливо собирать какие-то бумаги со стола в коричневую кожаную папку с замком-змейкой:
– У нас такое событие! Позарез надо лично присутствовать. Да никаких секретов… В театре Горького «Поднятую целину» решили ставить… Михаил Александрович Шолохов приехал на встречу.
Не сразу, но упросил Суичмезова взять меня с собой на том условии, что я не стану рта открывать и буду «ниже травы и тише воды».
Это было 8 мая 1963 года. Не скажу, что на встрече был «узкий круг», но и массовым то собрание назвать нельзя. Словом, на встрече были те, кого партийные идеологи сочли возможным пригласить, да кто, как я, сам сумел проникнуть в зал.
В печати тогда пространных публикаций об этой встрече не было. Я пристроился к землякам и уехал с ними на родину, в Вешенскую. Шолохов, по-моему, тогда остался в Ростове. Об этой встрече мне никогда до этого не приходилось писать.
Как пришлось позже сожалеть, что не было с собой магнитофона! Записи в блокноте остались непростительно скудными: не думал в те мгновения, что когда-то «все это» понадобится. Теперь – через десятилетия! – о том далеком, но памятном для меня событии можно рассказать с точностью почти до единого слова. Дело в том, что, спустя 27 лет, 9 января 1990 года мой земляк Григорий Сивоволов – автор книг о Шолохове и героях его произведений («Тихий Дон»: рассказы о прототипах» и «Михаил Шолохов. Страницы биографии». Эти книги с автографами Г. Сивоволова хранятся в нашей семейной библиотеке) – подарил мне стенограмму встречи М.А. Шолохова с коллективом Ростовского театра имени Горького, а также с писателями, научными работниками, работниками идеологического отдела обкома КПСС, культпросветучреждений. Стенограмма стала неоценимым подспорьем к моим записям той давней встречи, что хранились в блокноте. Разговор на встрече повел тогдашний идеолог области Михаил Фоменко – один из наиболее интеллигентных и уважаемых в творческой среде партийных работников. Помню, Шолохов с первых минут как-то полушутя сразу снял налет официоза…
Михаил Кузьмич поправил очки в тонкой изящной оправе, бегло окинул цепким взглядом присутствующих:
– Мы с вами собрались, товарищи, для того, чтобы поговорить о том, как идет подготовка к постановке спектакля по роману Михаила Александровича Шолохова «Поднятая целина».
Фоменко сделал небольшую паузу, посмотрел на Шолохова, потом на главного режиссера театра Энвера Бейбутова:
– Мы собрались, чтобы выслушать, как театр намерен реализовать свои замыслы, выслушать и учесть замечания и пожелания Михаила Александровича…
Михаил Александрович глянул на Фоменко, потом неожиданно обратился к участникам встречи:
– Мы с моим другом Юрием Андреевичем Ждановым тут вот обменялись мнением… Вот ведь «беда», когда вопросы идеологической работы попадают в железные руки Михаила Кузьмича: берется он, конечно, цепко, с этакой, знаете, хваткой… И вот эту нашу беседу сразу хочет поставить на официальную ногу. Даже президиум есть!
– Можно и без президиума, – подхватывает Фоменко. – Ничего не помешает разговору неофициальному.
– Вот-вот! – еще больше разряжает напряженность Шолохов. – Мне кажется, нам надо попроще поговорить. Мы иногда принимаем сугубую принципиальность… Я вообще официоз в творчестве не принимаю всерьез… Давайте попроще, уважительно и требовательно..
Михаил Александрович с первых мгновений сумел придать беседе действительно дружеский разговор и так просто себя повел, что создавалось такое впечатление, что он пришел в театр не говорить и обсуждать, а слушать других.
Главный режиссер Энвер Бейбутов за эти полторы-две минуты совсем «пришел в себя» и спокойно начал:
– Собственно, я долго говорить не буду. Работу над пьесой мы начали. Весь коллектив одобрил инсценировку. Но нас очень волнует и тревожит то, как посмотрит на пьесу Михаил Александрович… Над пьесой мы пока работаем за столом, имея под руками два тома романа. Коллектив настроен творчески… Нам хочется услышать ваше мнение, Михаил Александрович, о композиции сценического варианта «Поднятой целины», ваши соображения о главных действующих лицах…
Писатель Александр Бахарев поинтересовался, распределены ли роли, известно ли, кто и кого из героев играет…
Ведущий предоставил слово А. Суичмезову как драматургу, тесно связанному с театром Горького, на сцене которого уже шли его пьесы.
– Я очень внимательно прочитал инсценировку Петра Демина. – Суичмезов достал из коричневой папки несколько страничек, положил на стол, потом отодвинул их чуть в сторону. – Конечно, невозможно воплотить на сцене роман в том виде, как он создан автором, но похвально настойчивое стремление коллектива театра поставить «Поднятую целину» на этой сцене. У театра свои законы. Особенности такого жанра, как пьеса, требуют своеобразного построения сцен и событий. Общее впечатление от пьесы хорошее. Драматург сумел бережно сохранить суть романа. Большая ответственность ложится на актеров, режиссера и художника, ведь вторая книга романа впервые в стране появляется на сцене.
– Химики могут анализировать то или иное явление с использованием едких химических реактивов, – начал издалека профессор, ректор МГУ Юрий Жданов – сын А.А. Жданова, которого Шолохов хорошо знал, и зять Сталина, которого Шолохов знал еще лучше! – Думаю, что это смелая и ответственная задача – инсценировать «Поднятую целину»… В целом это удалось. Тем не менее чувство некоторого сомнения у меня существует. Какого оно рода? Мне представляется, что инсценировка напрасно ограничена лишь второй частью романа. Создается впечатление некоторого разрыва судеб героев… От чего хотелось бы предостеречь театр? Условия инсценировки ограничены рамками. Это привело к тому, что произведение получает характер бытовой драмы, а это – трагедия!
