Эти письма по указанию обкома были перехвачены марийским ОГПУ или «политконтролем», как указывалось в официальных документах при последующем разбирательстве, которое проводилось Марийским обкомом РКП(б) в марте 1923 года в отсутствии самого Петрова. Его обвинили не только в интернационализме, но и в воззвании к марийцам саботировать работу «для достижения цели — Маробласть для марийцев». Было принято решение просить ЦКК РКП(б)4 о немедленном исключении Петрова из партии.
Но в Москве замяли дело Петрова. Комиссия ЦК во главе с Кагановичем, в которую, кстати, входил и Ежов, приняла решение об откомандировании его из Марийской автономной области, оставив в партии, но строго предупредив за проявление национализма.
Вскоре Ежов был рекомендован Оргбюро и Секретариатом ЦК секретарем Семипалатинского губкома РКП(б), а Петров был назначен заместителем председателя Вологодского губисполкома. Так разошлись их пути и неизвестно, встречались ли они в последующие годы.
Но совершенно очевидно, что Ежов не стал сводить счеты с Петровым, возможно, потому, что посчитал себя победителем. Во время работы на ответственных должностях в распредотделе ЦК в конце двадцатых — начале тридцатых годов и занимаясь не только партийными и хозяйственными органами Ежов имел достаточно «длинные руки», чтобы дотянуться до неугодных ему людей и, как тогда говорили, «кинуть их на низовку», не говоря уже о его власти во время партийной чистки.
Петров, вернувшись в Краснококшайск, в это время спокойно работал на своей прежней должности — председателя Марийского облисполкома, правда, только до 1935 года. По данным марийского историка К.Н. Санукова, Ежов к этому не причастен. Петрова «разоблачили» его же коллеги. Еще в начале 1935 года, после зачитывания секретного письма ЦК ВКП(б) с призывом повышать политическую бдительность в связи с убийством С.М. Кирова, завпартархивом Марийского обкома И.С. Максимов нашел в хранилище «дело Петрова» января марта 1923 года и предоставил его первому секретарю обкома.
В июле 1935 года Петрова обсудили на партийном собрании, обвинив его в том, что он «вредительски мешал в 1922 году Н.И. Ежову проводить ленинско-сталинскую политику». Несмотря на признание Петровым своих «ошибок 22 года» было отмечено, что «он окончательно не отошел от своих прежних националистических ошибок». Начались постоянные вызовы на различные парткомиссии, закончившиеся его снятием с работы и исключением из ВКП(б).
Семнадцатого мая 1937 года газета «Марийская правда» опубликовала статью «Путь предательства и измены», где говорилось, что марийская буржуазно-националистическая организация была создана еще в 1917 году, в 1918 году ушла в подполье; в 1922–1923 годах ее возглавил Петров и борьба с линией Ежова тогда была «первой вылазкой буржуазных националистов… после ухода в подполье». Незадолго до своего ареста 11 июля 1937 года Н.П. Петров написал несколько писем в ЦИК СССР, ЦК ВКП(б), самому Ежову. Не помогло. Десятого мая 1938 года он был приговорен к расстрелу выездной сессией Военной коллегии Верховного суда СССР в Казани. Примерно в это же время марийский поселок Лопатино был переименован в город Ежов.
«В Центральный Комитет Российской Коммунистической партии большевиков (копия областной комитет) отв. секретарь Мар. обл. комитета партии Н.И. Ежов
Заявление
Со времени вступления в обязанности ответственного секретаря областкома до настоящего времени работа моя протекает в крайне ненормальных условиях и не дает возможности развернуть работу в том масштабе и объеме, которая при всех равных условиях Маробласти может быть развернута при наличии нормальных взаимоотношений и нормальных условий работы.
Для ясности вопроса считаю необходимым остановиться на истории тех взаимоотношений и причин, которые так или иначе тормозили работу и создали такое положение, при котором дальнейшее пребывание в области считаю невозможным и вредным для всей организации в целом. Согласно постановления Оргбюро ЦК от 10.02.22 г. № 11 и постановления Секретариата ЦК от 15.02.22 г. я был командирован в распоряжение Маробласткома и рекомендован в качестве ответственного секретаря областкома.
Приехав в марте месяце почти сразу областной партконференции, на которой был избран новый состав областкома, и пленумом областкома в качестве отв. секретаря областкома был утвержден тов. Бутенин, а заседанием Оргбюро ЦК от 4/III-22 подтверждено его утверждение. Таким образом при приезде оказалось два кандидата в отв. Секретари. Меня откомандировали против моего желания, о чем я говорил тов. Сырцову.
На первом же заседании, когда был поставлен вопрос о назначении вместо Бутенина меня, Петров голосовал против, Денисов и Максимов — за. Причем постановление было следующее: обе стороны подают мотивированные заявления в ЦК РКП для разрешения этих вопросов по усмотрению Центрального Комитета. Считая такое положение ненормальным, я настаивал на откомандировании меня обратно в распоряжение ЦК.
При переговорах с Петровым по этому вопросу мотивировка за оставление ответственным секретарем т. Бутенина и отвод меня является прежде всего вопросом национального порядка. С одной стороны, по заявлению т. Петрова, меня он совершенно не знает, с другой — он не знает, как я смотрю на постановление 10 съезда по национальному вопросу. Этим самым, по-моему, обнаружено полное непонимание ни партийного устава, ни партийной этики тов. Петровым.
Тов. Петрову мною было дано разъяснение, затем на экстренном заседании ОК Петров присоединился к другим.
Несмотря на то, что я был принят Ответственным секретарем, казалось бы, по последнему протоколу единогласно, тем не менее этот прием был именно как принуждение со стороны Центрального Комитета. Товарищи, сидящие в бюро областкома, продолжали рассматривать меня как назначенца.
Узнав о новом человеке, стали писать жалобы. Например, — группы сернурских товарищей на члена областкома и председателя кантисполкома т. Ямбоса и ответственного секретаря Сернурской организации т. Николаева. При постановке этих вопросов в бюро ОК — неприязненное отношение. Также вопросы освежения руководящего состава совучреждений, о замене совершенно негодных к работе, как облвоенком Товашов. Петров против снятия, что о любом можно собрать материал, если захотеть. Такое безответственное заявление члена бюро естественным образом нервирует и в конечном счете не дает развернуть работу в нужном деловом масштабе.
Обстановка невозможна для работы. Один справиться с этой работой не в силах, просьба к ЦК о присылке работников ни к чему не приводит. Вокруг меня по моей инициативе основанный на известном обращении Центрального Комитета к старым партийцам о воспитании молодежи собрался кружок молодых партийцев для изучения вопросов марксизма. Моментально распространился слух о каких-то группировках и т. д.
