После недвусмысленного указания столичного начальства рижанам оставалось лишь серьезно перекроить фильм. Баллады Высоцкого в фильме заменили текстами Леонида Прозоровского на музыку Раймонда Паулса.
В.Высоцкий: «Неприятная история у меня была с фильмом «Стрелы Робин Гуда». Мы хотели сделать кино не просто таким, каким оно было раньше. И вот я написал шесть баллад, которые новому — нашему — фильму давали несколько иное направление. В нем была печаль, ностальгия по детству, что ли. Однако материал был отснят, баллады туда не вошли — опять по очень простому объяснению: «Кино приключенческое, зачем нужны туда серьезные трагические баллады?!» Надо было бороться за это дело, а режиссер оказался слабее душою, чем я предполагал, и просто не стал бороться».
Преступно было бы не использовать на экране чудесные баллады Высоцкого, и в 1983 году режиссер С.Тарасов и сценарист Л.Нехорошев на студии «Мосфильм» выпустили фильм — «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго». Эти же самые баллады здесь не комментируют ход событий, а имеют самостоятельное значение. В них остро и с изяществом говорится о проблемах чести и бесчестия, верности и подлости, совести и бессовестности, которые еще с рыцарских времен и вплоть до наших дней занимали и занимают далеко не одних только педагогов. Правда в фильм вошло не шесть баллад, написанных Высоцким для фильма «Стрелы Робин Гуда», а только четыре: пропали «Баллада о ненависти», «О двух лебедях», в «Айвенго» им просто не нашлось места, к тому же «Баллада о времени» и «Баллада о любви» даны в сокращении.
В личном фонде режиссера С.Тарасова чудом сохранился единственный первоначальный экземпляр фильма «Стрелы Робин Гуда» с балладами и музыкой Высоцкого. Впервые эта версия фильма была показана по ЦТ в двадцатую годовщину смерти Высоцкого.
20 января Алла Демидова пишет в своем дневнике: «... «Гамлет» — видимо, последний в этом сезоне: Высоцкий уезжает на три месяца за границу».
Опять, как и в 73-м году, он едет вместе с Мариной в Париж через несколько стран. Было много интересных встреч, знакомств, дорожных приключений... Из Москвы выехали в канун дня рождения — 24 января. Не доехав до Бреста 200 километров, остановились без света с заглохшим мотором — сломался генератор и полностью разрядился аккумулятор. К серьезной поломке как бесплатное приложение — дождь, грязь, слякоть. Выручили фамилия и популярность (который раз!) — подцепили на буксир, дотащили до автобазы, починить не смогли (в то время иномарки в Белоруссии еще не ремонтировали), но аккумулятор зарядили. Так и ехали до Берлина на аккумуляторе, периодически его подзаряжая.
В Варшаве, как и в прошлую поездку, гостили в семьях Д.Ольбрыхского и Е.Гофмана.
В эти «парижские каникулы» Высоцкий впервые пытается вести дневник, в котором отмечает наиболее важные и интересные моменты путешествия и пребывания в Париже.
В день своего рождения, 25 января, Высоцкий был в варшавском театре «Повшехны» на премьере спектакля А.Вайды. «У Вайды на спектакле-премьере был я один. Это «Дело Дантона». Пьеса какой-то полячки, умершей уже. Рука у нее, как у драматурга, мужская. Все понял я, хоть и по-польски. Актер — Робеспьера играл. Здорово и расчетливо. Другие, похуже. Режиссура вся рассчитана на актеров и идею, без образного решения сценического. Но все ритмично и внятно. Хорошо бреют шеи приговоренным к гильотине. Уже и казнь показывать не надо, уже острие было на шее», — записал Высоцкий впечатления в дневник.
В богатом и американизированном Западном Берлине Высоцкий почувствовал себя совсем чужим. Высокий ритм и такие же цены, богатые витрины, неон, рестораны на каждом шагу, обилие автомобилей — все это давило: «Вдруг ощутил себя зажатым, говорил тихо, ступал неуверенно, т. е. пожух совсем. Стеснялся говорить по-русски — это чувство гадкое, лучше, я думаю, быть в положении оккупационного солдата, чем туристом одной из победивших держав в гостях у побежденной». Зато удивлял и восхищал немецкий порядок во всем — от оформления документов, автобанов и кончая тщательностью укладки мусора на тележке.
В Париже у Марины масса проблем: смертельно больна сестра Татьяна, старший сын Игорь и племянник Александр лежат в наркологической клинике, племянник перед этим украл у нее 200 ООО франков, потом кто-то из родни вытащил у Высоцкого из куртки 2000 франков...
Владимир в меру своих сил и этических возможностей старался помочь Марине. У нее даже созрел план переезда с детьми в Москву. Ей казалось, что там будет меньше плохих соблазнов для них. На этот раз Высоцкий к этой идее отнесся без энтузиазма. Да и у самой Влади через некоторое время планы поменяются: «Идея оторвать детей от привычной для них среды и поместить в совершенно чуждую показалась мне рискованной».
Отправляясь в поездку, Высоцкий планировал писать — нужно было заканчивать баллады к фильму «Стрелы Робин Гуда» и браться за песни для спектакля по пьесе Э.Володарского. Но писалось трудно — «ангел опускается неохотно, и ощущение, что поймал за хвост, не приходит». Скорее всего, что не хватало привычной обстановки «родных стен». Но все же послал С.Тарасову четыре баллады.
«...Веду полуживотное состояние, — напишет он в дневнике, — и думаю — зачем я здесь? Не пишется: или больше не могу, или разленился, или на чужой земле — чужое вдохновение для других, а ко мне не сходит? А приеду домой — там буду отговариваться тем, что суета заела... Я — бездельничаю, и сам не знаю, что хочу...»
Пребывание в Париже совпало с официальной церемонией вручения литературной премии имени Даля за лучшую иностранную книгу года, которой была признана книга бывшего педагога, а теперь диссидента А.Синявского «Голос из хора». Высоцкий просто не мог пропустить это мероприятие. На приеме в Сорбоннском университете 11 февраля в числе приглашенных гостей были и другие диссиденты. Общение было интересным и приятным: «Пошел я с одним человеком... на вручение премии А.Синявскому и всех их там увидел, чуть поговорил, представляли меня всяким типам. Не знаю — может, напрасно я туда зашел, а с другой стороны — хорошо: хожу свободно и вовсе я их не чураюсь, да и дел у меня с ними нет, я сам по себе, они — тоже. А пообщаться — интересно. Они люди талантливые и не оголтелые».
О диссидентской тусовке тут же стало известно в Москве — уже 12 февраля русская служба радиостанции ВВС, оповестила на весь свет: «На церемонии вручения премии присутствовал известный артист Театра на Таганке не любимый советскими властями Владимир Высоцкий».
