Наконец Omma открыла глаза — немного позже, чем я рассчитывала, — встала и принялась развязывать правый уголок своего черного платка (там она хранила деньги). В этот момент появилась слабая надежда на успех. Если бы она только знала, что за мысли крутятся у меня в голове…
— Нуджуд, — сказала она, протягивая мне сто пятьдесят риалов, — сходи купи хлеба к завтраку.
— Хорошо, Omma, — послушно отозвалась я.
Я взяла деньги. Надела черное платье и повязала на голову черный платок — обычный наряд замужней женщины. Старательно закрыла за собой дверь. Окрестные улицы были еще полупустыми. Я свернула направо на первом же перекрестке и пошла к булочной, расположенной на углу. Там выпекают изумительно вкусный хлеб, который так аппетитно хрустит, когда его достают из печи. Если напрячь слух, то вдалеке можно различить песню продавца газировки — он каждый день разъезжает по кварталу на велосипеде, а тележка с товаром катится за ним по дороге.
Булочная все ближе и ближе. Уже чувствуется приятный аромат горячих хлебцев khobz. На углу собралась целая толпа женщин, выстроившихся в очередь к печи tandour. Но в последний миг я свернула и направилась к главной улице квартала. «В суд, — звучат в голове слова Доулы, — тебе остается только пойти в суд».
Стоило оказаться на главной улице, как в животе заворочался холодный червячок тревоги: а вдруг меня узнают? Что, если мимо пройдет кто-нибудь из родственников? Внутри я вся тряслась от страха. Для того чтобы защититься от посторонних взглядов, я закрыла платком почти все лицо, оставив только глаза. В первый раз niqab сослужил мне хорошую службу. Вдоль улицы в ожидании отправления выстроились автобусы. Перед бакалеей, где мы покупали пластиковые баллоны, я увидела бело-желтый шестиместный автобус. Он каждый день проезжал через квартал и высаживал пассажиров в центре города, неподалеку от площади Тахрир. «Давай, теперь все зависит только от тебя, садись в автобус!» — подбадривал меня внутренний голос. Я встала в очередь вместе с остальными пассажирами. Другие дети моего возраста держали за руку родителей. Я была единственной маленькой девочкой, стоявшей в очереди в одиночку, поэтому старалась не поднимать голову и смотреть себе под ноги, чтобы избежать ненужных вопросов. Было ощущение, что за мной наблюдают. Вдруг кто-нибудь догадается о том, что я собралась делать? Было ужасное чувство, что все мысли написаны у меня на лбу.
Вот водитель встал со своего места и открыл дверь, сдвинув ее в сторону, как занавеску. Началась давка, женщины толкали друг друга локтями, торопясь занять место в автобусе. Я быстро влилась в толпу, мечтая только об одном: поскорее уехать из своего квартала, пока родители не спохватились и не вызвали полицию. Для меня нашлось место в глубине салона, на заднем сиденье, между двумя женщинами: одна старая, другая моложе, но обе с головы до пят закутаны в покрывала. Зажатая между двумя полными телами, я старалась не смотреть в окно. На улице можно было увидеть кого-нибудь из знакомых. Нужно быть незаметной насколько это возможно. К счастью, ни одна из соседок по сиденью не стала приставать ко мне с вопросами.
Сердце забилось изо всех сил, когда мотор автобуса наконец зарычал. Я внезапно вспомнила о Фаресе, своем старшем брате. Сколько же мужества потребовалось ему для того, чтобы четыре года назад сбежать из дома… Но если получилось у него, то почему не получится у меня? Что сказал бы отец, если бы увидел, как его дочь в одиночку садится в общественный транспорт? Быть может, сейчас я позорю семью, как он говорит?
Дверь закрылась. Слишком поздно что-то менять. За окном проплывали улицы Саны. Машины стояли в утренних пробках, просыпались подъемные краны на стройках, закутанные в черные покрывала женщины выходили из магазинов, а бродячие торговцы предлагали прохожим букетики жасмина, пачки жевательных резинок и бумажных салфеток. Еще утро, а на улицах столицы уже так много народу! Какая же она большая, наша Сана… Но если выбирать между пыльным лабиринтом города и тихой безлюдной Кхарджи, то столица нравится мне гораздо больше. В тысячу раз!
* * *
— Конечная! — крикнул водитель.
Итак, мы приехали! Дверь автобуса едва приоткрылась, а внутрь уже хлынул уличный шум. Пассажиры встали со своих мест и устремились к выходу. Я — следом за ними, вместе с толпой, протягивая водителю несколько монет, чтобы оплатить проезд. Я добралась до центра… и не имею ни малейшего представления, где находится суд. А спросить об этом других пассажиров было боязно. Меня охватила паника, ноги словно ватные. Я очень боялась потеряться. Посмотрела направо, потом налево. У неработающего светофора полицейский изо всех сил старался создать видимость порядка. Он стоял посреди яростно сигналящих автомобилей, так и норовящих обогнать друг друга. Лучи утреннего солнца, плывущего по чистому голубому небу, ослепляли, и приходилось все время щуриться. Да, в этом месте дорогу лучше не переходить, так и с жизнью расстаться можно. Прислонившись к столбу, я старалась собраться с духом, как вдруг взгляд упал на желтую машину. Спасена!
Это было одно из многочисленных такси, день и ночь разъезжающих но столице. У нас в Йемене, как только мальчик начинает доставать до педалей, отец покупает ему водительские права в надежде, что тот устроится работать водителем и поможет кормить семью. Мы с Моной как-то раз ездили на таком такси в Баб-аль-Йемен.
Водитель точно знает всю столицу как свои пять пальцев и без труда найдет суд. Я подняла руку, чтобы остановить машину, Конечно, девочке неприлично одной ездить в такси. Но в тот момент было плевать на то, что скажут другие.
— Отвезите меня в суд! — попросила я водителя, который посмотрел на меня с большим удивлением.
Жующий кат водитель не задавал мне никаких вопросов. Сам того не зная, он стал молчаливым соучастником моего побега. Прижав правую руку к груди и слегка прикрыв глаза, я старалась успокоить бешено колотящееся сердце.
* * *
— Приехали!
Аккуратно затормозив, водитель припарковался перед железными воротами, за которыми располагались полный народу двор и большое величественное здание. Суд! Регулировщик движения показал таксисту, чтобы он проезжал поскорее, так как его машина загораживала проход. Я отдала ему все деньги и торопливо вылезла наружу, чувствуя себя невероятно отважной. Если Господь этого захочет, моя жизнь скоро изменится целиком и полностью.
15 апреля 2008 года
Великий день наступил раньше, чем ожидалось. Сколько же тут народу! В зале судебного заседания не протолкнуться. Впечатляет. Неужели все эти люди, которые сейчас сидят на скамейках и пристально следят за судьей, пришли сюда только ради меня? Шада предупреждала об этом. Мы боялись, что приготовления к процессу займут слишком много времени, но упорство адвоката принесло свои плоды. И все же эта толпа в зале суда удивила ее не меньше, чем меня! С момента нашего знакомства прошла всего неделя. За это время она успела связаться с прессой, телевидением, женскими ассоциациями… И вот результат. Просто чудо! Я в жизни не видела столько фото- и видеокамер. Становится трудно дышать. Интересно, это от того, что вокруг меня толпа народу и не хватает воздуха, или я просто боюсь? Под черным платком с меня ручьями течет пот.
