— Как это? — она застыла и, наконец, посмотрела на меня.
— Да что это такое, а?! Какая нафиг Пугачева?!
Пока Аида сидела, застыв с широко открытыми глазами и наполняя комнату запахом ментола, я ретировался.
Звёзды — это для них главное. Это — боги! Навязанные, назначенные кумиры. Звёзды — по любой теме. Артистки, певички, юмористки. Артисты, певцы, юмористы, выглядящие и ведущие себя как артистки, певички, юмористки. Актёришки и актёрки. Обилие звёзд. На всех телеканалах-каналах. Искусственные, карманные, послушные. Всегда готовые. Свои!
В основном — бездарности. Редко — очень-очень редко — продавшиеся художники. И уже не художники. Их держат на крючке. Они нужны. Отвлечь. Увести в сторону. Иллюзия смысла. Иллюзия жизни. А когда надо — поддержать. Тех, кто их назначил. «Безусловным авторитетом». Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку.
Часа через два после нашего разговора, мне снова пришлось столкнуться с Аидой — хотел курить, пришлось покинуть комнату.
Она сидела на том же диване и даже — в той же позе. И тут у нас произошла профессиональная дискуссия — почти научная.
— Эльхан, Эльхан, ты можешь объяснить… ну, как бы… что не так?
— Аида, это же так называемый «большой репортаж», тематический, так? Здесь должны быть реальные истории, много полевых съёмок. Живые истории людей, жизнь которых война изменила. Некоторые истории я уже нарыл. Я готов обсудить их.
— А Пугачёва? — обиженно попросила она.
Какое-то время мы молчали и смотрели в глаза друг другу.
— А она что — воевала? Или была интернирована? Или в концлагере сидела?
— Ну, почему ты так, а?! Это же шанс получить интервью со звёздами — с большими звёздами — для такой темы. Про войну. Они не откажут. Вот у нас в программе «Пусть говорят» мы делали однажды выпуск про Победу, 9 мая. Так согласились прийти даже такие люди, которые нас обычно посылают.
— Ну, так то ток-шоу, — сказал я, едва не добавив «ваше дебильное».
— А что? Нельзя для… ррЭпортажа записать звёзд. Это же — самое важное!
— То есть репортаж будет состоять из «говорящих голов» Пугачёвой, Киркорова, Валерии?.. С Игорем Крутым Эрнст ещё воюет?
— Ну, там всё сложно, — тяжело вздохнула Аида, расстроилась. — Сложно там… Ну, есть ещё другие звёзды. Надо обговорить каждую кандидатуру с руководством. Изменения у них постоянно происходят… Не стабильно всё… Потом можно добавить военную хронику. Жалостливую историю — бабушек-ветеранов каких-нибудь…
— Да, Аида! И получится ток-шоу «Пусть говорят» ваше деби… ээммм… ну, «Пусть говорят», только не в студии…
Дискуссия зашла в тупик. Мировоззренческий. Культурологический. Какое-то время мы снова молча изучали друг друга взглядами.
— Понимаешь, — неуверенно начала она. — У Первого канала есть свой стиль…
— Я понял! Я понял! — перебил я.
— Но звёзды должны быть! — отчаянно завопила Аида — успела выпалить.
— Ладно, ладно. Не звёзды, а знаменитые люди. Вот есть история Жореса Алфёрова. У него на войне погиб старший брат — Маркс, 1923 года рождения. Прошёл Сталинград, под Киевом погиб. В 41-ом 21 июня у брата был выпускной бал, а 22-го — их семью эвакуировали из-под Ленинграда в Москву. Здесь они жили в Метрополе. Есть у меня идея — снять его в этой же гостинице, где он не был с 41-го года. Походить с ним по коридорам, снять в том их номере, и, по ходу, записать «живое» интервью — в том числе и про войну. Алфёров — для всех пожилой человек, большой учёный, политик, но до сих пор называет брата уменьшительно-ласкательным Марксик. Мне кажется, получится яркая история: для него война это, в первую очередь, личная трагедия — потеря брата.
(Так и получилось — учёный с мировым именем, Нобелевский лауреат ходил по Метрополю, трогал ту мебель, удивлялся нынешним ценам — 1500 долларов в сутки — и с полными слёз глазами рассказывал про то, как они тут жили, как играли с братом, как потом уже он с матерью отсылал на фронт самый ценный тогда детский дефицит — конфеты, прямо в письмах, разрезав их на пластины. И Маркс их получал — даже армейские цензоры, вскрывавшие письма, не трогали эти маленькие, но тёплые подарки из дома).
— А из мира кино будут люди?
— Из мира кино… Можно записать интервью с Владимиром Этушом, он сам воевал. А для таких людей война — это не государственнический пиар, не героический эпос к определённой дате. Попросим его рассказать о правде войны: о реальном военном быте, о страхе, об опыте жизненном, который дала война… А ещё — Алексея Владимировича Баталова. Во-первых, он снимался в фильмах про войну. А главное, он из того поколения, которое должно было бы пойти на фронт, если бы не победа в 45-м — Баталов родился в 1928 году. То есть мальчишки, почти ровесники того поколения — всего на несколько лет старше — они положили свою жизнь — и только потому жили все остальные. Для многих советских людей, актёров — это была данность, это не надо было объяснять. Как бы они могли создавать такие настоящие образы на экране?!
Аида выглядела довольной.
— Я с Баталовым, Этушем, Алфёровым разговаривал уже — они согласны на съёмки.
— Можешь ведь, когда захочешь, — заулыбалась эта девушка.
Но, мне показалось, что довольна она была только из-за того, что в «…ррЭпортаже» будут громкие имена.
— Понимаешь, Аида? И Алфёров, и Этуш, и Баталов — люди занятые, время и формат съёмок ограничен. Да и их столько раз про войну расспрашивали. Но есть и простые обычные люди, истории которых интересны и нисколько не менее значимы, чем история той или иной знаменитости. Не менее трагичны.
Есть три истории. Одна из них про школьных выпускников 41-го года. 21 июня у них был выпускной бал, а на следующий день началась война. Я предлагаю снять её с ветеранами, встретившими войну в Бресте. 22 июня они не просто услышали про войну, они её увидели. Для них Великая Отечественная — это не только кровь, смерть, ужас. Война у этих семнадцатилетних мальчишек отняла молодость, самые прекрасные годы. Со школьной парты — попали на войну. Я сейчас договариваюсь с белорусскими чиновниками, ветеранскими организациями — обещали помочь. Говорят, такие ветераны-выпускники 41-го есть…
Аида меня уже не слушала — думала о чём-то своём.
— Школьники? Школьники, — вдруг заговорила она. — Слушай, это же идея! Давай запишем для …ррЭпортажа интервью с Чериченко.
— Напомни, это кто?
— Ты что? Ирина Чериченко. Играла Искру Полякову в фильме Юрия Кары «Завтра была война».
— Я, честно, не очень хорошо помню фильм, а что — там про войну было что-то?
