И потом жил в нищете. Нищете. Изгой в советском «правильном обществе». Говорили, мол, «изменник Родины». Мог работать лишь угольщиком и сторожем. Ему не простили. В нищете! Он, сын состоятельного человека, моего прадеда — землевладельца, фермера (по нынешним меркам его состояние — несколько миллионов долларов), раскулаченного в 30-е. Это был мой дедушка. Молчаливый, замкнутый человек. Он не сдавался. Не ломался. Только в семье его понимали и любили. Потому что его ждали все годы. Потому что он вернулся. Лагеря, боли, препятствия, «пропал без вести», обман, угрозы. Всё в прошлом. Дошёл! Не сломался.
Это трагедия его брата. Который тоже был в плену. Им не повезло: они попали на войну в самом начале — в первые месяцы и годы той мясорубки. Когда с одной винтовкой на троих. Когда «Вперед, бл. ть!» — на пулеметы. Толпой, стадами гнали. Мол, так надо для Родины. Нет, в них не видели людей — это был пушечный фарш, не люди, а боевые единицы. Брату деда повезло — избежал «проверки» в советских лагерях, потому что бежал из плена — несколько раз — прятался, партизанил. Живым вернулся на родину под конец войны. Вот что для меня победа 9 мая!
Это трагедия моего народа — 300 тысяч выходцев из Азербайджанской ССР (десять процентов населения республики) погибло во время этой не нашей войны. От Бреста до Берлина. Через оборону Москвы и Ленинграда, через Сталинград, Курскую дугу, Прибалтику, Украину, Восточную Европу. Не наша война.
Нет, для меня Великая Отечественная точно не показуха с георгиевской лентой, от которой несёт пиаром кремлёвских менеджеров по рекламе — нет в этом души, сочувствия, личной памяти. Массовость, стадность — есть. Пустая показуха. Открытка. Одной рукой тратить деньги на пиар, на помпезный парад, а другой — давать деньги на поддержку скинхедовских, националистических группировок. Они могут. Для них память — это имидж-проект, с бизнес-планом, с расходной частью, доходной.
Для большей части советских людей война была болью, страданием. Сейчас это надо забыть, сейчас та мясорубка — это шоу, михалковский блокбастер, это «Покажи сиськи!»
«Имидж страны»… Репутация страны — в отношении общества к своим гражданам, вообще, и к заслуженным, в первую очередь.
Для блокбастера деньги найдутся. Для парада — тоже. Ведь это для «имиджа страны». Для современных политических целей. Чтобы собрать зарубежных гостей, показать подкрашенную технику, пусть убедятся — «Великая страна!» Всё ради теле-картинки. А те, кто делал эту победу… Сколько из них до сих пор валяются в земле, не найдены их кости, никто не ищет, не хоронит. А сколько ветеранов доживает в домах престарелых: те, кто ещё ходит, дерутся в столовой за «добавку», за кости для бульона, тряся друг перед другом орденами и заслугами, а «неходячие» — брошены умирать, гния в испражнениях. Многим другим повезло немного больше — дети их держат в надежде получить квартиры, и старики ползут на поклон чинушам, унижаются. Почему не наоборот? Потому что и сейчас в них не видят людей. И сейчас они — пушечный фарш, боевые единицы. Для теле-картинки.
Ирина Чериченко перед съёмкой всё не могла понять — в чём идея интервью, цель. А что ей скажешь? Права.
— Ребята, объясните, а? Там про войну — пару строк в титрах в самом конце. Фильм к Великой Отечественной никакого отношения не имеет. Он о предвоенной эпохе, предвоенном поколении. Когда иллюзии разбиваются о реальность…
— Давайте сделаем так — Вы на вопрос о нынешнем поколении можете ответить? Сейчас Вы играете в сериале мать старшеклассницы. Что Вы думаете — как бы себя нынешние молодые повели, окажись они на месте тех? Ну, которые школу в 41-м заканчивали?
— Я понимаю — это важный вопрос. Самой это интересно. Но почему я? Ну, нелогично…
Мне было стыдно.
На командировку нам дали всего пять дней: Украина — Полтава, Ивано-Франковск, город Броды Львовской области, а потом Беларусь — Минск, Брест и обратно в Москву. Просил неделю — руководство посчитало, что слишком много.
Командировка начиналась весело. У Первого канала были проблемы с деньгами. Мне так объяснили. Руководство решало — как бы сэкономить. Хотя бы на гостинице. Предложили — можем ли мы с оператором снимать днём, а ночь проводить в пути: спать в автобусе, поезде, в крайнем случае — на вокзале. На полном серьёзе предлагали. Я возражал — мол, а мыться мы должны будем в Днепре, да? Как бездомные индусы в Ганге? Понимаю, командировки в «горячие точки» — там часто воды, чтобы зубы почистить, не найти. Но… «Это же Первый канал! Здесь на Первом всё дорого и круто!» А денег выделили — на прожиточный минимум.
Пока думали-решали, наступил крайний срок выезда в Украину — мы могли опоздать, провалить все договорённости. И тут руководство испугалось. На поезде — уже не успеем, билеты на самолёт остались самые дорогие. И в Киев с оператором Максимом Дороховым летели бизнес-классом, билет в один конец — больше тысячи долларов. Вот всё у них так…
Официальный глава ООО «Зелёная Студия» Андрей Макаров вплоть до последнего дня не подписывал приказ о выдаче командировочных. Не потому, что не хотел, а потому, что так на Первом принято. Логика в этом организационном бардаке была. Ведь всё могло поменяться в самый последний момент, кардинально. Так что — зачем подписывать документы, выдавать командировочные, договариваться о точной дате, если всё может быть изменено. Или, вообще, отменено.
Платить украинскому коллеге за «исходник»[141] про Хельмута Хейслера и Николая Кузьменко Макаров тоже не торопился. В последний день мне об этом сообщили в бухгалтерии. Бросаю дела, бегу к нему в кабинет.
— В чём проблема, я не понимаю? Никонова же визу поставила.
— Нууу, — попытался этот скользкий человек поиграть в начальника. — Понимаете — это же дорого!
— 500 долларов за эксклюзив — это дорого?
— А ты можешь ещё с ним поторговаться, а? Мы, например, сюжеты заказываем в провинции за 50-100 баксов.
Я поднялся и собрался уходить.
— Понятно! Торговаться не собираюсь. Я могу сам из своего кармана заплатить.
О! Это на него подействовало. Видимо, для них это было анормально. Так человек не может говорить.
— Ну, что Вы?! Ну, что Вы?! Всё, всё, всё! Подписываю, подписываю. Вот — смотрите.
Детский сад… А, может, он перед новым сотрудником хотел выпендриться. Ну, комплексует человек: название должности громкое, секретарша, кабинет, водитель, представительские расходы, а в реальности — от него требуется только подписывать документы, выполнять поручения Никоновой и Синельщиковой…
Украина. Ивано-Франковск. 12 июня.
