Так, он вспомнил, что как-то вечером катался на машине вместе с Линдой, Лесли, Сэди, Тексом и Кэти; заявил, что Линда всем им дала ЛСД; настаивал, что Мэнсона с ними не было. При этом Клем постарался не подтвердить догадку, что поездка состоялась в ночь гибели четы Лабианка, — чтобы не впутать заодно и себя самого.
Многие из ответов Клема были прямыми цитатами из Мэнсона. Например, когда я спросил его: “Когда вы влились в “Семью”, Клем?", то услышал в ответ: "Когда родился с белой кожей".
Я также расспросил Клема (поскольку эта тема была затронута на прямом допросе) о его аресте в ходе рейда на ранчо Баркера. Какое обвинение было ему предъявлено? — поинтересовался я.
О.: “Меня арестовали за то, что я не сдержал обещания”.
В.: “Какого обещания? Вы что-то пообещали девушке, Клем, или что?”
О.: “Это было обещание вернуть машину к определенному сроку”.
В.: “О, теперь я понимаю. Иногда это еще называют “преступный сговор с целью угона”, не так ли, Клем?”
Защита вызвала очередного свидетеля — Винсента Т. Буглиози. У судейского стола Фитцджеральд признал, что ситуация сложилась необычная: “С другой стороны, в данном деле мистер Буглиози выступил не только как обвинитель, но и как следователь”.
Дэйи Шинь задал мне вопросы о моей беседе со Сьюзен Аткинс и о ее показаниях перед большим жюри. Почему я решил, что Сьюзен не рассказала большому жюри всей правды? — спросил он. Я перечислил причины, заметив, среди прочего, что, по моему убеждению, она убила Шарон Тейт.
В.: “Как вы пришли к такому выводу?”
О.: “Она призналась в этом на свидетельском месте, мистер Шинь, начнем с этого. Кроме того, она рассказала Ронни Ховард и Виржинии Грэхем, что ударила Шарон Тейт ножом”.
Шинь старался реконструировать “соглашение”, по которому Офис окружного прокурора соглашался не требовать применения смертного приговора в отношении Сьюзен в том случае, если она даст правдивые показания. Уже не я, но Олдер сказал ему у судейского стола: “Сьюзен Аткинс принесла присягу и дала показания по этому делу — о том, что солгала большому жюри. Если какое-то соглашение и имело место, одного этого достаточно, чтобы оно оказалось перечеркнуто”.
Кейт спросил у меня, слышал ли я запись показаний Лесли, сделанную Партом? “Нет”. Обсуждал ли я с адвокатом содержание этой записи? Я снова ответил отрицательно. Допрос, проводимый Канареком, ушел так далеко в сторону, что в итоге судья Олдер был вынужден прекратить его.
Среди свидетелей, появившихся в зале суда в несколько последующих дней, были Аарон Стовитц, Эвелл Янгер (ранее окружной прокурор Лос-Анджелеса, а ныне генеральный прокурор штата Калифорния), адвокаты Пол Карузо и Ричард Кабаллеро, промоутер Лоренс Шиллер. Подробно обсуждались: каждый аспект соглашения от 4 декабря 1969 года; запись рассказа Сьюзен Аткинс; продажа ее истории прессе; ее показания перед большим жюри; увольнение Кабаллеро на следующий день после встречи Сьюзен с Мэнсоном. Наибольшее усердие на протяжении всего процесса Шинь проявил, опрашивая давшего присягу Шиллера: Шинь хотел знать, сколько денег выручено от продажи рассказа Сьюзен; по каким конкретно банковским счетам распределилась эта сумма, с точностью до пенни. Шиню причитался гонорар Сьюзен в уплату за его услуги.
Проведя перекрестный допрос этих свидетелей, я набрал множество очков, весьма весомых. С помощью Карузо, например, мне удалось "протащить" его замечание, сделанное во время встречи 4 декабря 1969 года, о том, что Сьюзен Аткинс, вероятно, не станет давать показания на процессе, “поскольку боится Мэнсона”.
Канарек, однако, одержал одну крупную победу — для стороны обвинения. Допрашивая Кабаллеро, бывшего адвоката Сьюзен Аткинс, он поинтересовался: “Что [Сьюзен Аткинс] рассказала вам о надписях, сделанных кровью в этих трех домах?”
Кабаллеро: “Ирвинг, я же просил не задавать мне этот вопрос.
Очевидно, решив, что Кабаллеро утаивает нечто полезное для его клиента, Канарек повторил свой вопрос снова.
Кабаллеро глубоко вздохнул и ответил: “Она сказала мне, что Чарльз Мэнсон хотел начать Helter Skelter, что события развивались не так быстро, как он надеялся, и что слово “свинья” было использовано для того, чтобы люди решили, будто эти преступления совершены неграми, — потому что “пантеры” и подобные им называют истеблишмент “свиньями”, и что это была основная цель, что Helter Skelter все никак не начинался, и Чарли собирался превратить весь мир в руины, и что именно поэтому и были совершены эти убийства.
Я просил вас не задавать мне этих вопросов, мистер Канарек”.
Потерпев сокрушительную неудачу в попытке сделать мотив “убийств под копирку” хоть сколько-нибудь правдоподобным, защита перешла к другой тактике. В суд были вызваны известные психиатры, которые подтвердили, что прием ЛСД повлиял на сознание трех подсудимых девушек, причем до такой степени, что они не могут теперь нести ответственность за свои действия.
То была не защита в полном понимании этого слова, но факты, поданные в подобном свете, могли быть представлены как смягчающие обстоятельства — и, если не постараться опровергнуть их, они могли бы качнуть чаши весов в пользу пожизненного заключения.
Первый свидетель, доктор Андре Твид, считался экспертом в вопросах, касающихся ЛСД, но почти все его заявления по этому вопросу резко противоречили показаниям признанных знатоков в этой области.
Твид заявил, что знает об одном случае, когда юноша, принявший ЛСД, услышал голоса, зовущие его убить мать и бабушку — что он и сделал. На основе этого единственного случая, действующие лица которого так и не были поименованы, доктор Твид заключил, что, “находясь под влиянием ЛСД, люди могут производить действия, способные повлечь за собою смерть окружающих”. Доктор Твид также выразил свое личное мнение, согласно которому препарат ЛСД, по-видимому, вызывал функциональные нарушения в мозге.
На перекрестном допросе я выяснил, что доктор Твид лишь однажды встречался с Патрицией Кренвинкль и разговаривал с нею не более двух часов. Нет, он не читал судебной стенограммы и не разговаривал с друзьями и близкими Патриции. Он никогда не проводил контролируемые исследования в области ЛСД, лишь однажды прочел лекцию на данную тему и не имеет опубликованных научных работ на сей предмет. Когда я спросил, почему он считает себя экспертом по данному вопросу, доктор Твид довольно надменно ответил: “Что такое “эксперт”, если не определение, данное субъектом самому себе на основе собственного опыта? Многие считают меня экспертом, поэтому я уже привык считать, что являюсь таковым”.
