В книгах о Шаляпине и Алексее Толстом я поставил перед собой задачу попытаться воскресить образы замечательных людей прошлого, которые столько сделали во славу моего Отечества. Задача моя – реконструировать ту жизнь, используя для этого все возможные в литературе средства. А если письма, дневники, воспоминания и многие другие материалы, которыми я пользовался при реконструкции той жизни, помогают «воскресить», «оживить» моих славных героев – значит, моя задача выполнена. Жанр беллетризованной биографии обладает широким спектром возможностей, что доказывают десятки, сотни книг, выходящих в серии «ЖЗЛ», «Пламенные революционеры», «Жизнь в искусстве», вторгается в «чистую» прозу под именем «политического романа», наконец, соединяется с другими видами словесного искусства, например, под названием «романа-эссе». Эти книги вызывают повышенный и обостренный интерес у читателей. Это и понятно: не так уж важно, что автор думает по тому или иному поводу: читателю гораздо важнее узнать, как было на самом деле. А реставрировать прошедшее можно и должно, лишь опираясь на документ, создавая из сплава свидетельств, писем, архивных документов некий многоцветный витраж, звенья которого складываются в цельный портрет.
Есть ли другие возможности у автора? Он ведь не общался с великим человеком. Заманчива, конечно, цель – домыслить за своего героя или что-то придумать в его биографии этакое завлекательное. Но нет! Ничего придумывать нельзя. Ограничены и масштабы домысла в психологии. Здесь фальшь особенно выпирает, особенно недопустима. И совершенно не случайно, что в известных пьесах М. Шатрова о В.И. Ленине или политических романах А. Чаковского, в которых выступают ведущие государственные деятели нашей страны и крупнейших держав Запада, авторы оперируют только документом, вкладывая в уста своих героев некий тщательно подготовленный «коллаж» из высказанного или написанного ими в разное время. Что можно предложить вместо этого? Домысел, додумывание за героя? Вот это-то и будет разрушение жанра злом, подрывающим доверие читателя.
Основная же работа – кропотливое собирание мозаики фактов, свидетельств, подробностей, реалий, «пылинок истории», из которых, нигде не отходя от правды жизни, и воссоздается картина давно прошедшего. Именно такя подходил к своей задаче, когда писал книги о Шаляпине и Алексее Толстом. Внутренние монологи Толстого, его разговоры с современниками, психология его творчества – все это требовало от меня нигде и ни в чем не изменять правде факта, засвидетельствованного в тех или иных источниках. Точно так же и при воссоздании жизни молодого Федора Шаляпина использованы его автобиографические книги «Страницы моей жизни», «Маска и душа», его письма, интервью, воспоминания о нем, собранные в известном трехтомнике Б. Грошовой, десятки, сотни, тысячи различных свидетельств, не вошедших туда. Короче, без огромной исследовательской работы, проделанной специалистами, собравшими и прокомментировавшими бесценный биографический материал о Шаляпине и его современниках, такое «Восхождение», как мое, было бы просто безуспешным. Одному человеку, как и на Эверест, невозможно забраться на такую вершину, как жизнь замечательного человека.
– А как вы решились писать о Шаляпине? Об Алексее Толстом – это понятно, но тут – певец, актер?
– Трудно ответить на этот вопрос... Может, потому, что я, как всякий русский, родившийся в деревне, повседневно слушал народные песни, а потом и сам напевал их? Может, потому, что после первого же посещения Большого театра навсегда был покорен оперой? А потом, оставаясь один за плотно закрытыми дверями и окнами, «исполнял» все партии баритонального баса, пел и теноровые, и баритональные, и даже женские партии от колоратурного до меццо-сопрано. Слушал пластинки, ходил в Большой... Пел в хоре... А еще вот спрашивают: почему я взялся писать о фельдмаршале Румянцеве?.. Действительно – почему? Ведь не выиграл ни одного сражения, не участвовал в войне, даже освобожден был по близорукости от военного дела в университете. Скорее всего потому, что во всех героях моих книг – и в Шолохове, и в Булгакове, и в Алексее Толстом, и в Шаляпине, и в Петре Румянцеве – я прежде всего вижу их любовь, беспредельную любовь к России, преданность ее интересам, патриотическую наполненность их творчества, их деяний. Эти чувства моих героев совпадают с моими. Апотому легко преодолевать многочисленные препятствия, кажущиеся порой непреодолимыми, на путях реконструкции их жизни. Легко и приятно заниматься любимым делом. А все остальное – пустяки...
– Как вы относитесь к критике?
– Вполне нормально: не люблю, когда ругают необъективно, предвзято, то ли не понимая замысла книги, то ли из каких-то внелитературных соображений... Такое часто позволяют себе «групповщики», имеющие твердые «концепции» и знающие, кого ругать, а кого хвалить. В частности, Вадим Баранов совсем недавно критиковал меня за то, что в «Судьбе художника» я «просто» отсекаю «все раннее творчество А. Толстого до Первой мировой войны (можно ли себе представить монографию о творчестве Гоголя без «Вечеров на хуторе близ Диканьки» или о Тургеневе – без «Записок охотника»?). Ну, не примитивна ли такая «критика»? Во-первых, у меня есть книга «Заволжье», целиком и полностью посвященная молодому Алексею Толстому, его становлению как художника, а во-вторых, в предисловии к книге «Судьба художника» я объясняю своим читателям, почему действие в этой книге начинается с войны 1914 года. Вот такая «горе-критика» лишь мешает работать, запутывает ясные проблемы. А вот очень мне понравилась крохотная рецензия в «Смене» о моей книге «Алексей Толстой», в которой, кстати, жизнь и творчество моего любимого художника рассматривается целиком, понравилась тем, что студентка, автор рецензии, пишет, что читала эту книгу «как детектив».
– А что ждет вашего читателя в будущем?
– Давно работаю над книгой о МА. Булгакове: первая статья о нем опубликована «Огоньком» в 1969 году, только что вышла огоньковская книжечка, куда вошли статьи о Булгакове. Сейчас пришла пора закончить книгу «Михаил Булгаков. Жизнь, личность, творчество». Замыслов много, но эта рукопись просто на рабочем столе, как говорится...
Беседу вел В. Афанасьев.
2. «Счастье в возрождении славы России»
В Воениздате только что вышла новая книга – документальное повествование «Фельдмаршал Румянцев» – о выдающемся русском полководце и государственном деятеле XVIII века. Ее создателю – известному критику и прозаику Виктору Васильевичу Петелину, автору книг о М. Шолохове, А. Толстом, Ф. Шаляпине, М. Булгакове, исполнилось шестьдесят лет. Наш корреспондент обратился к В. Петелину с просьбой рассказать о своем пути в литературе.
