Их основное назначение Писарев видит в том, чтобы, с одной стороны, «добывать новые истины, доводить их до всеобщего сведения, защищать их против старых заблуждений и убеждать людей в необходимости перестраивать жизнь сообразно с новыми истинами», а с другой — разъяснять по возможности «партиям, держащимся одряхлевших общественно-экономических устоев», особенность настоящего положения дел и, доказав необходимость с их стороны «обширных и добровольных уступок тому течению идей, которое называется духом времени», указывать им пути к наиболее мирному выходу из их затруднительного положения (12, стр. 318). Разумеется, рассуждения Писарева о возможности смягчить общественный конфликт при помощи уговоров и апелляций к разуму противников прогресса наивны. Но Писарев отнюдь не считает, что «необыкновенные люди» должны быть принципиальными противниками всякого насилия. По его мнению, подлинные вожди, стремясь избежать бессмысленных жертв и по возможности свести кровопролитие к минимуму, в то же время прибегают к насилию в исключительных случаях, когда оно является совершенно необходимым, т. е. когда дело идет о существенной перемене, разумность и необходимость которой уже «осознается значительной частью заинтересованной нации», но встречает сопротивление со стороны незначительного меньшинства. И когда противоречия противостоящих сторон настолько обостряются, что конфликт становится неминуемым, «необыкновенные люди», предвидя неизбежность острого столкновения, должны менять роль «благоразумных советников» на роль руководителей, «воинов и полководцев». «Они становятся решительно на ту сторону, стремления которой совпадают с истинными выгодами данной нации и всего человечества, они группируют вокруг себя своих единомышленников, они организуют, дисциплинируют и воодушевляют своих будущих сподвижников и затем, смотря по обстоятельствам, выжидают нападения противников или наносят сами первый удар. Когда борьба начата, все внимание необыкновенных людей устремляется на то, чтобы как можно скорее покончить кровопролитие, но, разумеется, покончить так, чтобы вопрос, породивший борьбу, оказался действительно решенным и чтобы условия примирения не заключали в себе двусмысленных комбинаций и уродливых компромиссов, способных при первом удобном случае произвести новое кровопролитие» (12, стр. 318). С выдающимися политическими деятелями из «мыслящих реалистов», или «необыкновенными людьми», Писарев связывал самые сокровенные мечты о будущем. И поскольку такие люди, разливающие вокруг себя «светлые идеи», уже появляются в России, то «светлое будущее, — заключал он, — совсем не так неизмеримо далеко от нас, как мы привыкли думать».
Итак, в развитой Писаревым концепции «мыслящих реалистов» отразились поиски им сил, способных в сложных условиях России 60-х годов подготовить массы, а затем и возглавить их в борьбе за сознательное революционное переустройство существующих общественных основ.
Теория «мыслящих реалистов» столь же противоречива, как и «теория индустриализма» (с которой она тесно связана). Страстно пропагандируя идеи просвещения (а такую пропаганду Ленин считал одной из ценных сторон прогрессивного наследия 60-х годов), высказывая ряд ценных идей о соотношениях стихийности и сознательности, личности и общества, роли вождей и т. д., Писарев в то же время неоднократно сбивается на неклассовый, идеалистический подход к рассматриваемым им общественным явлениям.
У исследователей Писарева давно не вызывает сомнений то, что его мировоззрение в целом имеет материалистическую направленность. Известно, что он признавал материальность мира и его несотворимость, вечность, бесконечность и неуничтожимость материи, великое разнообразие форм ее проявления, а также строгую объективную закономерность, лежащую в основе ее развития. Его философские взгляды в этом смысле представляют собой продолжение материалистических традиций русской философии. Однако, как метко выразился Кирпотин, его философский «голос тянул особую ноту» в сложном хоре 60-х годов. Своеобразие философским взглядам Писарева придавал реализм, пронизывающий все его мировоззрение. Реалистический принцип явился основополагающим и в разрешении философских проблем. Как мы уже видели, определяя реализм, Писарев говорил, что одна из сторон его состоит в рассмотрении природы и здесь принимаются в расчет только действительно существующие, реальные, видимые и осязаемые явления и свойства предметов. Социология Писарева показывает, что эта сторона в его воззрениях занимает подчиненное место по отношению ко второй, определяющей взгляды на общество. Это объясняется тем, что он был прежде всего общественным деятелем, публицистом и стремился в первую очередь разрешить насущные общественно-политические проблемы. Его общественные тенденции в философии дают о себе знать постоянно.
Реалистический подход к оценке явлений окружающего мира, стремление к тому, что достоверно, определили склонность Писарева в философии к материализму. Причем тяга Писарева к реальному, очевидному, непосредственно подтверждаемому, его ненависть к схоластическим абстракциям направили его именно к естественнонаучному материализму, который использовал новейшие выводы науки и звучал как вызов туманной схоластике и теологии. В естественнонаучном материализме Писарев видел «свежий и современный взгляд на философию» и находил в нем обоснование своих убеждений. Больше того, он утверждал, что отрицательное отношение ко всякого рода мистицизму, идеализму и тяга к материализму являются общей характерной чертой нового поколения России, живущего в эпоху активного развития естествознания. Интересы всех прикованы к миру реальности, «фраза нас не отуманит, и в самом блестящем и стройном создании фантазии мы подметим слабость основания и произвольность выводов. Фанатическое увлечение идеей и принципом вообще, сколько мне кажется, — говорил он, — не в характере русского народа. Здравый смысл и значительная доля юмора и скептицизма Составляют… самое заметное свойство чисто русского ума… На этом основании мне кажется, ни одна философия в мире не привьется к русскому уму так прочно и так легко, как современный здоровый и свежий материализм» (7, стр. 356). С увлечением естественными науками был связан и интерес Писарева к представителям немецкого вульгарного материализма Фогту, Молешотту и Бюхнеру, взгляды которых в 60-е годы проникли и в Россию. Интерес Писарева как определившегося реалиста-радикала к немецким материалистам был вполне естествен, ибо Фогт, Молешотт и Бюхнер в середине XIX в. многими в Европе и России воспринимались как распространители материализма, хотя на самом деле их взгляды были упрощением материализма.
