— Кто же был этот Девлет-Гирей?
— Девлет-Гирей, отвечали Туркмены, — был Урус-гяур, когорый лет полтораста тому назад шел на Хиву и погиб там вместе со своим войском.
Эти слова достаточно указывают на злополучный поход 1717 года под начальством князя Бековича-Черкасского. Последний, как известно, был выходец из Малой Кабарды, и Девлет-Гирей, надо полагать, было мусульманское имя, которое он носил до принятия православия. [112]
Девлет-Гирей, начальник русского отряда, — легендарный герой в Киргизских степях. Рассказы о его Хивинском походе переходят здесь из рода в род и свежи еще и в настоящее время. Вот почти дословный перевод того, что я слышал о нем от нашего муллы и от туркменских старшин:
«Девлет-Гирей двигался в степи очень медленно и по дороге строил более или менее значительные укрепления, в которых оставлял часть своего войска. Одна из этих крепостей — Алан, другая построена на берегу Айбугирского залива, у Кара-Гумбета. Обогнув Айбугир с юга, Девлет-Гирей взял Куня-Ургенч, Ходжали и другие города и остановился в городе Порсу, где и до сих пор стоит его большая крепость такой же формы, как Алан.
«Желая спасти свою столицу, бывший в то время Хивинским ханом Шир-Гази, в сопровождении огромной свиты, явился в знак покорности к Девлет-Гирею в Порсу и целым рядом празднеств и угощений успел приобрести полное доверие и расположение русского начальника. Прожив две недели в Порсу, Шир-Гази пригласил Девлет-Гирея к себе в Хиву и просил при этом, как бы для успокоения жителей столицы, чтоб он не брал с собой всего отряда. Девлет-Гирей согласился, и выехал вместе с ханом, в сопровождении одной своей конницы. В деревне, где был первый ночлег хана, русскую конницу разбили по квартирам, от 10-ти до 15-ти человек в каждой. Ночью подошли [113] хивинские войска, одновременно напали на квартиры спящих Русских и вырезали всех до единого… Такое же нападение было сделано на другой день и на главный пеший отряд, стоявший в Порсу.
«Девлет-Гирей, узнав об участи своих солдат, убил приставленного к нему почетного Хивинца, а потом застрелился и сам…»
О смерти самого Бековича есть и другие варианты: что его отвезли в Хиву и там повесили за подбородок; что его провели по всем домам, где валялись окровавленные трупы солдат, затем с живого сняли кожу и, прибавляют наивные степняки, «набили ее сеном и отправили к царю в Патырпух…»
Предание это в деталях, конечно, не согласно с историей. Так, между прочим, известно, что весь четырехтысячный отряд Бековича был кавалерийский, так как, кроме драгун и казаков, у него были только две роты и те посаженные на лошадей. Собственно в этом отношении легко согласовать разноречия, так как, пройдя в самую жаркую пору около 1.500 верст голодным степям, Бекович весьма легко мог потерять даже большую часть своих лошадей. Что же касается других эпизодов этой экспедиции, то и исторические сведения о них основаны на одних слухах, проникших в Россию много лет спустя после погибели Бековича и его отряда; следовательно который из рассказов достовернее — Аллах ведает.
Как-бы то ни было, нельзя не пожалеть, что, [114] совершив одну из блестящих степных экспедиций, князь Бекович погубил свой отряд вследствие благородной доверчивости и незнания вероломных нравов средне-азиатского народа. Алан служит ему прекрасным памятником в этой пустыне, а нам пусть послужит одним лишним предостережением…
Бастионики Аланского укрпления не оставляют никакого сомнения в том, что это произведение европейское, и в таком случае только отряда Бековича. О вулканическом происхождении провала здесь не может быть и речи: он, нельзя думать иначе, образовался на месте обыкновенного степного колодца, вследствие извлечения огромной массы камня, употребленного на постройку самого укрепления.
Казаки, бывшие на пастьбе верблюдов, нашли недалеко от Алана еще другой водоем такого же происхождения, но гораздо меньших размеров и до половины поросший высоким камышом. Многие офицеры уже второй день проводят там большую часть времени, купаясь чуть не через каждый час, несмотря на то, что камыши и змеи отнимают большую долю этого удовольствия… [115]
Первая кровь и добыча авангарда. — Недостаток продовольствия. — Песчаный буран. — Дух отряда и отзыв о ней иностранца. — Предписание о соединении и письмо генерала Веревкина. — В положении утопающих
7 мая, Алан.
Первый ночлег у Алана я, кажется, никогда не забуду, — так хорошо спалось на простой кошме под открытым небом, после нескольких продолжительных купаний в холодной воде… В три часа ночи я проснулся от сильного топота коней проходившей мимо казачьей сотни. Рядом со мной, около палатки начальника отряда, что-то суетились и седлали коней…
— Что такое? Куда это вы? вскочив на ноги, обратился я к одному офицеру, догонявшему сотню.
— Сейчас получено известие, поспешно отвечал он, — что авангард наш имел дело. С. и другие офицеры ранены… Мы едем к ним с начальником отряда…
Оказалось следующее: [116]
Не успев получить вовремя распоряжение о повороте на Алан, авангард продолжал движение по прежнему маршруту, на Иттибай. Подходя к этим колодцам, офицеры заметили трех удаляющихся от них конных Киргизов и бросились за ними с несколькими казаками, бывшими при авангарде. Настигнутые Киргизы взялись за оружие, но борьба была неравная: двое из них убиты, третий скрылся. В то же время наши заметили недалеко от себя огромный караван в несколько сот верблюдов и множество сопровождающих его конных людей, которые всполошились при виде русских всадников и начали погонять караван. Подполковник С. и те же офицеры и казаки, боясь упустить добычу и потому не ожидая пехоты, выхватили сабли и револьверы, и в карьер бросились на прикрытие каравана. Киргизы приняли их в пики и завязалась свалка… Один здоровый Киргиз с огромною дубиной в руке налетел на С. и замахнулся. Но, к счастию, удар миновал начальника авангарда и обрушился на голову его прекрасной лошади; та взвилась на дыбы и опрокинулась вместе со всадником. Проворный Киргиз моментально схватил эту лошадь и ускакал вместе с нею. Все револьверы наших разряжены в упор, но несмотря на это, Киргизы начинают одолевать, благодаря своей численности. Момент критический!… В эту минуту показалась вблизи одна из Апшеронских рот, которая бегом спешила на выстрелы вместе с майором Аварским: [117]
Киргизы бросили все и обратились в поспешное бегство. На месте остались 16 трупов и боле 200 верблюдов с полным грузом. У нас ранены: тяжело — капитан Кедрин; более или менее легко — сам С., который получил 7 ран, и все десять бывших с ним казаков…
