В шесть утра Джеральд потерял сознание. Приехала Ли. Врач сказал, что сделать ничего нельзя. Семейный врач Дарреллов, Джереми Гайер, согласился. «Он просто уже больше не вынесет, — сказал он. — Джеральд смертельно болен, он исхудал до крайности. Настало время уйти. Уверен, что, вернувшись на Джерси, он понимал, что умирает, и сумел с этим смириться. Заражение крови убивает даже здоровых людей, человеку же в его состоянии вообще не под силу справиться с этим».
Ли позвонила Джереми Маллинсону. В двенадцать он приехал. «Они прекратили реанимацию, — вспоминала Ли. — Мы просто сидели возле него и ждали конца. Мы с Джереми все обсудили и решили дать ему уйти. На лице Джерри была кислородная маска, он дышал хрипло и прерывисто. Я слышала, как он борется за каждый вздох. Перерывы между вдохами становились все дольше. Я сидела у постели и держала его за руку. Джереми был рядом. Здесь же находилась медсестра. Дыхание Джерри замедлилось, ослабело, и вот он перестал дышать. Все было кончено».
Удача в конце концов отвернулась от Даррелла — как это всегда и случается. Сестра вызвала дежурного врача, и тот составил заключение о смерти: смерть от общего заражения крови.
Джеральд Даррелл умер около двух часов дня в понедельник 30 января 1995 года. Через несколько часов пресс-служба распространила заявление:
«Смерть Даррелла. Писатель и натуралист Джеральд Даррелл умер в больнице Джерси в возрасте семидесяти лет… Даррелл, которому в этом году была сделана пересадка печени, основал Джерсийский зоопарк. Его жена Ли и директор зоопарка Джереми Маллинсон до последней минуты находились у его постели. Конец».
На Джерси немедленно стали поступать телеграммы соболезнования. Во всех программах новостей показывали фрагменты из его фильмов. Это было печальное, но великое событие. Мир покинул удивительный человек.
«Думаю, неправильно считать смерть пациента недосмотром врача, — говорил позднее доктор Тиббс. — Не думаю, что мы потерпели крах. Я считаю, что мы дали Джеральду Дарреллу возможность вернуться на Джерси, отметить Рождество и день рождения, еще раз увидеть свой зоопарк. Это очень важная часть процесса умирания. Я думаю, что мы дали ему возможность попрощаться и примириться со смертью, подвести итоги и достойно умереть».
Джеральд всегда говорил, что хочет, чтобы его кремировали, но Ли решила, что друзья и семья должны попрощаться с ним на кладбище, а не в крематории. В четверг все собрались в фирме ритуальных услуг в Сент-Хелльере. Маргарет, последняя оставшаяся в живых представительница уникальной семьи Дарреллов, прилетела из Борнмута с сыном Джерри и внучкой Трейси. Приехала дочь Лоуренса Пенни. Из Мемфиса прилетела сестра Ли Хэт. Присутствовали также Джереми и Одетт Маллинсон, Джон и Сильвия Хартли, Саймон и Сара Хикс, Тони и Мэгги Оллчерч, Сэм и Кейт Уэллер. Это было не отпевание. Священника не было, не было погребальной службы, не было музыки.
«Ли никогда не верила в то, что Джерри умрет, — вспоминал Джереми Маллинсон. — Поэтому она не знача, что делать. Но она знала, чего Джерри никогда не хотел бы, и знала, чего не хотела бы она сама. Поэтому она устроила очень простое, но печальное прощание». В маленьком зале Ли спросила у собравшихся, не хочет ли кто-нибудь выступить — рассказать о чем-либо, попрощаться с человеком, которого они все любили и уважали. Один за другим те, кто хотел что-нибудь сказать, выступали вперед и говорили теплые слова. «В зале невозможно было увидеть сухие глаза, — вспоминала Ли. — Женщины плакали, но даже мужчины не могли сдержать слез». Затем все поодиночке или парами входили в небольшую часовню, где был установлен гроб с телом Джеральда. Там они могли проститься со своим другом.
Соболезнования в прессе, по телевидению и радио шли сплошным потоком. Никто не сомневался в том, что мир потерял великого человека. Письма с соболезнованиями приходили со всех концов света — от премьер-министров и членов королевских семей, от знаменитостей и простых крестьян, от школьников, от простых людей, которых тронула жизнь и работа этого человека. Коллеги и друзья отдали должное гению Джеральда Даррелла. Они почтили память великого, уникального человека. Во многих письмах цитировались книга Даррелла. Люди помнили о его преклонении перед чудом живой природы, перед чудом самой жизни.
«Воробей интересен не меньше, чем райская птица, поведение мыши столь же увлекательно, как и поведение тигра. Наша планета прекрасна, сложна, полна загадок, которые нам предстоит решить.
Многие люди считают, что охрана окружающей среды сводится к спасению милых пушистиков — они не осознают, что мы пытаемся не дать человечеству совершить коллективное самоубийство… Человечество объявило войну биологическому миру, миру, в котором оно живет… Человечество находится в положении человека, с энтузиазмом отпиливающего ветку, на которой он сам сидит.
Посмотрите на это с другой стороны. Любой, кто ценит волшебный дар жизни, должен попытаться что-либо вернуть. Жизнь — это изысканное блюдо, а окружающий нас мир — это метрдотель. Моя деятельность — это попытка оставить после себя что-то ценное… Я рад, что после меня останется что-то существенное, потому что я был очень счастлив и находил в жизни наслаждение».
Но, что бы ни говорили, Джеральд Даррелл всегда предпочитал мир животных. «Животные прямолинейны и честны, — писал он. — У них нет претензий. Они не изображают из себя господа бога. Они не притворяются разумными, не изобретают нервно-паралитические газы и не шляются по вечеринкам».
Месяц спустя, 9 марта 1995 года, прах Джеральда Даррелла навеки упокоился под небольшой мраморной плитой в саду поместья Огр. Здесь он провел тридцать пять лет своей жизни, сначала вместе с Джеки, потом с Ли, здесь он боролся за осуществление своей мечты. День похорон выдался пасмурным, по небу неслись тучи, моросил дождь. Вокруг мраморной плиты, под которой покоился прах Джеральда Даррелла, собрались гости — члены семьи, друзья, коллеги, сотрудники зоопарка, студенты. Несмотря на плохую погоду, все были очень серьезны, торжественны и печальны. Сначала выступил Джефф Хамон, председатель Фонда. Следом за ним слово взял Квентин Блоксам. Во время его выступления раздались крики лемуров, бегающих по своему вольеру под весенним дождиком.
«Мы все в долгу перед этим выдающимся человеком, который намного опередил свое время и первым осознал важность разведения диких животных в неволе как основного средства спасения вымирающих животных. Нам будет недоставать его юмора и его поддержки, но мы преисполнены решимости продолжать его дело. Наш Фонд и зоопарк останутся образцом для подражания. Наша верность философии Джеральда Даррелла не подлежит сомнению…»
