бану кайнука) был широко известен своими лавками оружейников и ювелиров; Сук Хабаш — торговлей рабами. Поскольку Медина располагала достаточным количеством водных источников, финиковых пальм и земель, пригодных для выпаса скота, то на рынках города торговали продуктами сельского хозяйства и домашними животными. Община ювелиров-евреев, проживавшая в Медине во время переселения в него Пророка Мухаммада (622) и державшая лавки на рынке Сук Кайнука’, насчитывала 300 человек.
Еще до ислама, сообщает Ибн Исхак, Йасриб (Медина) обрел статус важной торговой «станции» для купцов, возвращавшихся в Аш-Ша’ам (Сирия) из своих поездок в Хиджаз и Йемен. Способствовала торговле в Медине и гавань Эль-Джар, что на берегу Красного моря, в трех днях пути от города. Туда «прибывали и бросали якорь» суда с товарами из Абиссинии (Эфиопии), Адена, Египта, Китая и «всех портовых городов Индии».
На рынках Медины, как и на других рынках в Аравии, трудились цирюльники, «почтальоны новостей» или «живые газеты Аравии», как о них в шутку отзывались негоцианты-европейцы. И вот почему. К каждому своему клиенту цирюльник подходил как к возможному источнику свежих новостей. Собираемые и пересказываемые им новости, переходя из уст в уста, быстро распространялись по городу. Чужеземцев, что интересно, рыночные стригуны обслуживали бесплатно. Просили лишь взамен, чтобы чужестранец поделился с ними тем, что видел и слышал в местах, где уже побывал по пути в их город.
По воспоминаниям путешественников, рынки, где бы то ни было в Аравии, чутко реагировали не только на потребности покупателей, но и на их привычки. Являлись в прошлом чуть ли не единственным местом времяпрепровождения жителей городов. Там можно было сделать все необходимые покупки и поторговаться, то есть «показать себя», как говаривали в старину арабы Аравии. Послушать из уст профессиональных рассказчиков в «домах кофе» сказания и предания о легендарных племенах, прославленных воинах и поэтах Аравии, и о «выбившихся в люди» удачливых торговцах.
Аравийки, оказывавшиеся на рынке, делились своими наблюдениями путешественники, шли вначале туда, где стояли лавки-мастерские «составителей ароматов» (парфюмеров) и золотых дел мастеров. И уже оттуда, «порадовав глаза» ювелирными изделиями и «покрыв одежды дымами воскуренных в лавках благовоний», отправлялись в те места, где торговали нужными для той или иной из них товарами.
Торговцы в Саудовской Аравии, особенно из именитых и прославленных семейств, — люди авторитетные. Отношение коренных аравийцев к торговле и торговцам — подчеркнуто уважительное. Торговля, говорят саудовцы, — дело богоугодное. Посредством торговли Аллах, как сказывал Пророк Мухаммад, дозволил мусульманам увеличивать свои богатства и состояния.
Торговля, по словам представителей знатных саудовских торговых семейств, имеет свои незыблемые и передаваемые из поколения в поколение столпы-правила (арканы), а именно: чтить договоренности, ибо они — основа торговли; не совершать карах, то есть то, что порицал Пророк Мухаммад, и в первую очередь — грубую и откровенную наживу на мусульманах.
Обучая своих потомков «искусству торговли», «мастерству заключения сделок», главы таких известных торговых семейств королевства, как Ромейзан, к примеру, поучают их следовать заветам предков. «Пользоваться случаем, но не полагаться на удачу». Помнить, что тот, «кто едет на хребте поспешности, — не убережен от падения». Не забывать, что то, «что наспех делается — недолго длится». Не верить сразу тому, что видишь, и дотошно во всем разбираться; недаром же сказывают, что «ведь соль на вид выглядит как сахар». Но главное — «держать язык за зубами», и «не совать руку второй раз в ту нору, где ее укусили». Руководствоваться тем, что «молчанье — щит от многих бед, — как сказывал Омар Хайам, — а болтовня всегда во вред», что «один язык у нас, а уха — два, чтоб слышать много, но беречь слова».
Неподалеку от Медина на протяжении столетий работала золоторудная шахта — Махд аз-Загаб (Золотая колыбель). Первые из дошедших до наших дней упоминания о ней относятся к 950 г. до нашей эры. В древних источниках, сообщает арабский историк Ибн Са’ад (784–845), говорится о том, что во времена халифа Абу Бакра (632–634) большой доход в казну Халифата приносили шахты в Кабалиййе и Джухайне, что вблизи Медины, а также шахты, открытые племенем ал-сулайм. Богатства, поступавшие оттуда, Абу Бакр держал в сокровищнице и использовал для оказания помощи нуждавшимся мусульманам.
В Пресветлой Медине находится и знаменитое среди мусульман кладбище Джаннат ал-Балки (Вечный рай). На нем похоронены многие выдающиеся люди раннего ислама. Мусульмане считают, что быть погребенным на этом кладбище — значит получить знак доброго расположения к себе Аллаха. Здесь покоится прах ‘Абд Аллаха, отца Пророка Мухаммада. Говорят, что на кладбище этом перезахоронили и тело Амины бинт Вахб, матери Пророка.
Рассказывая о Медине, нельзя не упомянуть и о таком интересном факте в истории этого древнего города, как о его губернаторах-иноземцах: шотландце Томе Кейсе и выходце из России, черкесе по национальности, Усмане-паше. О первом из них мы еще обстоятельно информируем читателя. Что же касается Усмана-паши по прозвищу Черкес, то он управлял Мединой в начале XX столетия. Был женат на дочери Гази-Магомета, старшего сына знаменитого имама Шамиля. После кончины отца на Святой земле ислама Гази-Магомет в Россию не вернулся, прожил остатки дней своих в Медине, где и умер.
Ведя речь о Медине, следует, думается, упомянуть и о том, что недалеко от нее, на южной окраине оазиса, находится знаменитое местечко Куба. Здесь Пророк Мухаммад заложил первое в истории ислама «место поклонения» — Мечеть Страха Божия. Поставили ее в том месте, где, «по велению свыше», преклонила колени легендарная Касва, любимая верблюдица Пророка. Произошло это в 622 г., после исхода Пророка из Мекки в Йасриб. Кстати, сооружение Неджефской хусейнии, главной мечети шиитов (еще одного, наряду с суннизмом, течения в исламе), также связано с верблюдом. Возвели ее там, где верблюд, на котором ездил ‘Али, четвертый «праведный» халиф, положил тело своего скончавшегося хозяина.
Есть в окрестностях Медины и такая достопримечательность, как «колодец ‘Усмана». Хаживавший в те края в конце XIX столетия Хаджжи Салим-Гирей Султанов рассказывает в своих воспоминаниях паломника, опубликованных в 1901 г., что во времена халифа ‘Усмана колодец этот был единственным на всю округу. И принадлежал он одному «корыстолюбивому еврею-торговцу». За пользование им тот брал с проживавших в округе арабов «чересчур большую плату». Об этом стало известно халифу ‘Усману. И он предложил еврею продать колодец. Но тот не согласился. Через некоторое время халиф повторил свое предложение — и сделка состоялась. Согласно договоренности, достигнутой между ними, теперь оба они могли распоряжаться колодцем, но неодновременно, а попеременно, «день через день». В первый же свой день права пользования колодцем халиф ‘Усман объявил, что
