в «’усмановы дни» все желавшие могли брать воду из колодца бесплатно. И тогда, повествуют сказания, еврей понял, что с колодца этого он больше ничего иметь не будет. И поэтому уступил халифу и свою часть прав на колодец; и сделался он общим достоянием горожан.
По словам арабского историка и географа ал-Йа’куби (ум. 897), имелись два древних колодца (Рума и ‘Урва) и в самом городе. Воду из них доставли при помощи специальных приспособлений, приводимых в движение верблюдами, которых называли ан-навадих. Большую часть населения, по словам ал-Йа’куби, составляли в его время (в IX веке) потомки мухаджиров (мусульман-переселенцев из Мекки, ушедших оттуда вместе с Пророком Мухаммадом 20 сентября 622 г.) и ансаров, то есть коренных жителей Йасриба (Медины), поддержавших Пророка после Его переселения и ставших Его сподвижниками (асхабами) (55).
Небезынтересным будет для читателя познакомиться и с преданием мекканцев, связанным с малоизвестным походом крестоносцев во главе с французским рыцарем Рено де Шатийоном на Город Пророка (1183). Он со своими воинами намеревался вторгнуться в Медину и завладеть Гробницей Пророка Мухаммада. В случае успеха планировал идти дальше. Захватить Мекку, «повергнуть Ка’абу» и вывезти из Мекки священный для мусульман Черный камень. Главная цель похода состояла в том, чтобы заключить затем сделку с Салахом ад-Дином — «обменять святыни мусульман на Иерусалим». Однако на расстоянии всего лишь дневного перехода от Города Пророка отряд Рено де Шатийона арабы окружили и разбили, как писал об этом событии в своих путевых заметках «Путешествие кинанита» знаменитый арабский исследователь Востока Ибн Джубайр (1145–1217). «Румейцев опрокинули, пленили, развезли по городам и предали там смерти». Некоторых из них — прямо в Мекке и Медине, перерезав им горло, как жертвенным животным (56).
Небольшой группе крестоносцев и самому Рено удалось бежать. Рено укрылся в одном из замков на территории нынешней Иордании. Двое других франков, хорошо говоривших по-арабски, переодевшись в национальные одежды арабов Аравии, проникли в Медину. Поселившись вблизи от мечети Масджид ан-Наби с Гробницей Пророка Мухаммада, стали рыть подземный ход, имея в виду завершить задуманное — похитить мощи Пророка. Исполнить это им не удалось. С тех пор, как говорят, та часть Гробницы, что находится под землей, «окружена толстой стеной с основанием из свинца» (57).
Эль-Дир’иййу времен эмира Са’уда ибн ‘Абд ал-'Азиза хорошо описал летописец Неджда Ибн Бишр. Западный квартал города, Ат-Тариф, рассказывает он, принадлежал Дому Са’удов, а восточный, Эль-Баджири, — сыновьям из семейства Аш-Шейх, то есть потомкам Ибн ‘Абд ал-Ваххаба. В лавках на городском рынке, разделенном на мужскую и женскую части, имелось множество изделий из золота и серебра. Велась бойкая торговля оружием, лошадьми, верблюдами и овцами.
Возвращаясь к изложению событий в истории Первого саудовского государства, отметим, что в 1809 г. ваххабиты получили еще одну крупную пощечину. Корабли Английской Ост-Индской компании совместно с эскадрой султана Маската разгромили базу союзников ваххабитов в Ра’с-эль-Хайме (эмират современных ОАЭ). Поводом к проведению этой операции послужило требование племенного объединения ал-кавасим, владевшего в то время крупнейшим на Оманском побережье флотом, об уплате им британскими колониальными властями в Бомбее «ежегодной дани за беспрепятственный проход английских судов по Персидскому заливу». Получив отказ, племена бану кавасим принялись грабить все попадавшиеся им под руку суда Английской Ост-Индской компании «с удвоенным рвением» (58).
Несмотря на этот удар со стороны инглизов, силы ваххабитов и союзных им племен представляли собой доминирующую силу Аравии. Перечить им осмеливались немногие. Когда орды ваххабитов выплывали из своих песчаных просторов, сообщают хронисты, и как тучи саранчи надвигались на города, будь то в самой Аравии, в Месопотамии или в Сирии, размахивая мечами и паля из ружей, то сердца мирных жителей сжимались от страха. Точно также, как немели в свое время от ужаса, по словам британских историков, древние англичане при виде красных парусов викингов. В 1810 г. эмир Са’уд во главе войска в несколько тысяч воинов предпринял набег на Аш-Ша’ам (Сирию) и почти дошел до Дамаска.
Англичане хорошо осознавли силу ваххабитов, и даже вынашивали в отношении них определенные планы — намеревались использовать военный потенциал ваххабитов в схатке с Османской империей. Слегка опережая ход повествования, скажем, что 04.03.1810 г. английский политический резидент в Персидском заливе со штаб-квартирой в Бендер-Бушире Уильям Брюс обратился к пирату Рахме ибн Джабиру с просьбой передать послание «предводителю ваххабитов», эмиру Са’уду. Поручение было исполнено — письмо по назначению доставлено. Вскоре поступил и ответ от эмира Са’уда, опять-таки через Рахму. Эмир ваххабитов обещал английские суда в Персидском заливе «не трогать», напротив — «привечать в своих портах». Выражал готовность к поддержанию с Англий, в которой, как и она в нем, испытывал потребность в противостоянии с Портой, «отношений мира и согласия». Подчеркивал, что, в свою очередь, ожидает от У. Брюса такого же письменного заверения насчет
«взаимного нейтралитета». Содержание письма эмира Са’уда было для англичан настолько важным, что ответил на него сам Дункан, губернатор Бомбея. Он писал, в частности, что цель английских силовых акций в Персидском заливе состоит не в демонстрации враждебности по отношению к ваххабитам, а в попытке усмирить пиратов кавасим, и обеспечить безопасность британским судам на пролегающих там водных коммуникациях. Дункан информировал эмира Са’уда, что своим письмом он подтверждает установление с ним личной связи (59).
Совершая дерзкие набеги на Сирию и Ирак, и забрав в свои руки Мекку и Медину, эмир Са’уд бросил вызов султану Османской империи, халифу правоверных, «тени Аллаха на земле», как его величали турки. В Святых местах ислама происходило тогда то, что в видении некоторых европейских историков, могло бы иметь место в Риме, случись, Ватикан захватил бы Кромвель.
Все происшедшее крайне отрицательно сказывалось на авторитете и престиже султана Османской империи, халифа правоверных и «служителя двух Священных городов». Имея в виду поправить свой пошатнувшийся авторитет в исламском мире и пресечь набеги эмира Са’уда на владения турок в Аравии, равно как в Месопотамии и в Сирии, султан Селим III поручил это дело Мухаммаду ‘Али, своему деятельному наместнику в Египте. Именно его он решил сделать, вместо не оправдавшего надежд Порты паши Багдадского, «главным орудием» турок в борьбе с ваххабитами. И приказал Мухаммаду ‘Али предпринять поход в Аравию, «высвободить Священную Мекку и Высокочтимую Медину из ваххабитского плена» и «разорить главное гнездо ваххабитов» в Эль-Дир’иййе. Обещал, что в случае успеха пожалует ему в управление пашалык Хиджаз, а одному из его сыновей — пашалык Дамаск. Притом сразу же, как только «отберет он у ваххабитов и вернет ему Мекку и Медину». И не ошибся. Два «аравийских похода» египтян
