Главная моя цель в Гёттингене была достигнута и я в основном выполнил работу, которую 2 года спустя использовал в Киеве, как диссертацию. Но я получил от Гёттингена больше чем это. В России я привык, что профессора из года в год повторяют одни и те же лекции. Здесь увидел, как расширяется наука, разрабатываются ее новые отделы. Например, мой товарищ по Петербургскому Политехникуму Николаи — Евгений Леопольдович — в Гёттингене слушал курс интегральных уравнений у Д. Гильберта. Это было в первый раз, что такой курс вообще читался. В то же время в физическом институте шел семинар по электронной теории — опять совершенно новая область. Дело было не в том, что я изучил что либо, а в том, что я увидел, как наука творится и это имело большое психологическое влияние на всю мою последующую деятельность.
По окончании семестра, около 1‑го Августа, мы с женой решили поехать на месяц в Швейцарию. От прежних поездок остались о Швейцарии наилучшие воспоминания и мы опять отправились на Тунское озеро. Поселились теперь в Мерлигене, отель Беатус. Я мало отдыхал. Мною овладело нетерпение привести в порядок результаты работы, выполненной в Гёттингене, и я по целым дням писал, сидя на террасе.
За это лето произошло в России много перемен. Война была проиграна и Витте отправился в Америку заключать мир. Газетам дали некоторое послабление и в «Сыне Отечества» печатались статьи такого же сорта, как прежде мы видели в нелегальном «Освобождении». Высшим учебным заведениям была дана автономия — выборные ректор и деканы, свобода студенческих организаций. Вся власть в руках советов профессоров. Предполагалось, что благодаря этому профессура сможет удержать студенчество в должных рамках и можно будет, несмотря на беспокойное время, наладить нормальные занятия. Ожидания не оправдались. Как только открылись школы, 1‑го сентября начались беспорядки в новой, невиданной прежде, форме. Начались бесконечные митинги. Так как автономия школ передала власть профессуре и полиция пока не вмешивалась, то ничто не могло помешать студентам использовать аудиторию для сходок, в которых приняли участие не только студенты, но и люди с улицы, никакого отношения к школам не имевшие. Школы были использованы для завоевания права свободы собраний. Вести нормальные занятия было невозможно. В аудиториях шли непрерывные сходки. Правительство увидело, что занятия обеспечить нельзя и, чтобы прекратить сходки, закрыло все высшие учебные заведения до конца учебного года. Студенчество разъехалось. Профессура, чтобы показать кое-какую активность, организовала в Политехникуме ряд лекций для себя и для младших преподавателей. Помню, я прослушал за этот год курс Станевича по теории вероятности, курс Иванова по эллиптическим функциям и Мещерского — уравнения Лагранжа. В университете прослушал курс А. Н. Крылова по приближенным вычислениям. У себя на дому В. Л. Кирпичев прочел для небольшой группы свои «Беседы по Механике», впоследствии вышедшие отдельной книжкой. Лекции эти имели для меня большой педагогический интерес. Если впоследствии я оказался неплохим преподавателем, то этим в большой степени обязан Кирпичеву. Кирпичев был замечательный лектор. На его курсе прикладной механики в Институте постоянно была полная аудитория, хотя требования к студентам были минимальные и получить зачет у Кирпичева можно было очень легко, не посещая лекций. По форме лекции были всегда очень просты — никакого ораторства. Привлекала студентов ясность изложения и удивительное умение вести доказательства так, что каждому они казались простыми. Огромная эрудиция лектора давала ему возможность пользоваться примерами из разных инженерных наук и указывать везде одну и ту же научную основу. Эту основу Кирпичев старался студентам выяснить. Он считал, что когда основа понята, то технические детали уже не представляют затруднений. Лекции Кирпичева наглядно показывали, что лекционная система преподавания не умерла и хороший лектор может достигнуть больших результатов.
Время, свободное от этих лекций, я целиком затрачивал на подготовку к печати работы, сделанной в Гёттингене. В продолжение зимы 1905-1906 г. теоретическая часть работы была отпечатана и я занялся опытами. В первый раз были произведены опыты с кручением двутавровых балок и была выяснена роль заделанного сечения. Результаты сходились с моей теорией. Дальше теория была подтверждена опытами с боковым выпучиванием балки. Эти удачи, конечно, меня очень ободряли. Я сделал доклад обо всех этих результатах в нашем техническом кружке, где председательствовал Кирпичев. Доклад имел большое влияние на мою дальнейшую карьеру, главным образом благодаря содействию Кирпичева, который в то время был влиятельным человеком в учебном отделе Министерства Торговли и Промышленности, в ведении которого были все Политехнические Институты России.
Осень и зима 1905-1906 года были очень беспокойны в политическом отношении и хотя я был погружен в свою работу, но от времени до времени политические события отрывали меня от занятий. В октябре 1905 года началась всеобщая забастовка железных дорог, событие прежде никогда не виданное. Правительство растерялось. Царь пригласил для совета С. Ю. Витте, влияние которого в то время сильно возросло, благодаря его умелому выполнению дела по заключению мира с Японией. Витте уверил царя, что спокойствие может быть восстановлено только путем дарования России конституции. Это мнение было поддержано рядом влиятельных людей и некоторыми членами царской фамилии. В результате был объявлен манифест 17 октября, дарована конституция и начаты работы по созыву Государственной Думы. Витте был назначен премьером и ему было поручено составление правительства, которое должно было заняться проведением конституции в жизнь. Манифест не внес в страну успокоения. Передовая интеллигенция не удовлетворилась «дарованными свободами» и требовала установления парламентарного образа правления. Левые партии шли еще дальше. Для них революция только начиналась. Они решили бойкотировать выборы в Государственную Думу и призывали рабочих и крестьян к захвату власти. Под влиянием этой агитации в декабре опять началась всеобщая железнодорожная забастовка. Большевики организовали в Москве вооруженное восстание. Тут правительство не растерялось и подавило восстание вооруженной силой. Этот успех ободрил правые элементы и в обществе и в правительстве. Начались вооруженные подавления разных беспорядков в стране и были проведены в полном порядке выборы в Государственную Думу, заседания которой открылись в мае 1906 года.
