«13 марта 1805 года. Наша флотилия состоит из шести каноэ и двух больших пирог. Это не флот Колумба, но на него поместилось все, что нам нужно. Мы наняли француза Шарбонно и одну из его жен – индианку Сакагавею из племени Шошона – совсем девочку. Она несет в мешке за спиной своего двухмесячного сына Жана-Батиста. Команда прозвала его Помпа. Кларк питает к нему особую слабость. Надеюсь, Сакагавея будет нашим переводчиком. Все люди здоровы и рвутся вперед, хотя даже воображение не может нарисовать картин будущего. Ведь мы входим в мир, куда не ступала нога цивилизованного человека. Этот момент отплытия в неизвестное – счастливейший момент моей жизни» (Мэриуэзер Льюис).
Никакие уговоры не могли заставить Сакагавею отдать своего ребенка нести кому-то еще, хотя Уильям Кларк то и дело порывался помочь девушке. Туссен Шарбонно не одобрял такого поведения и даже несколько раз подходил к Кларку и высказывал ему:
– Ты относишься к ней, как человеку, а они этого не понимают. Уж поверь мне. Они созданы, чтобы помогать нам, как коровы, козы там… – говорил он. Порой цинизм в его речах поражал даже бывалых трапперов.
Сакагавея мужественно переносила все невзгоды и по большей части молчала. Остальные члены корпуса явно приободрились. Земля здесь была живописная, а пушного зверя водилось невиданное количество. Чуть ли не каждый день они охотились то на бобра, то на лося. Это увлечение не сошло им с рук. Несколько раз члены экспедиции нарывались здесь на медведя, но, завидев величественного зверя, они тут же ретировались подальше. Несколько удачных охот и опыт жизни с индейцами воодушевил отряд настолько, что они решились на опасное и глупое развлечение – охоту на медведя. Выследив медведя гризли пегой окраски (Льюис в своих дневниках обозвал его «белым медведем»), они решили подкрасться к нему и расстрелять, подобно тому, как индейцы закалывают крупного зверя своими копьями или расстреливают из лука.
Один из членов экспедиции, обычно тихий и незаметный Хью Макнил, оказался на расстоянии вытянутой руки от медведя. Гризли заметил его, и раздался один из самых опасных звуков в мире – рык медведя. От страха Макнил попятился и свалился в реку. Он тут же отчаянно задвигал руками и ногами, желая уплыть от медведя, но гризли плавал значительно лучше незадачливого траппера.
Все остальные члены отряда на минуту впали в оцепенение. Наконец один из трапперов, веселый и незадачливый Джон Колтер, сообразил перезарядить винтовку и выстрелить в медведя. Он попал точно в цель, что с такого расстояния, казалось бы, практически невозможно.
Раздался робкий хлопок, и уже через секунду все аплодировали Колтеру.
«5 мая 1805 года. Мы проходим мимо лесистых берегов, на которых охотится, судя по рассказам, слышанным нами в Мендене, злобное племя Осинибоинз. Но пока наш единственный враг – Миссури. Что за река? На ней через каждую милю пороги, и она несется, подмывая высокие песчаные берега, которые иногда обрушиваются прямо перед нашими лодками вместе с прибрежными деревьями. Нечего и думать отправлять кого-то назад. Да и люди здесь нужны все до одного. Все они с утра до ночи живут в мокрой одежде, гребут иногда под снегом, который идет, несмотря на май месяц. Но они хотя бы не голодны. Река кишит бобрами, а прибрежные леса полны дичи. Лоси, олени. А недавно мы решились подстрелить чудовищного медведя. Охотились на него, как индейцы – группой» (Мэриуэзер Льюис).
Спустя несколько дней случился еще один инцидент, связанный с неудачной охотой. Отряд остановился на берегу Миссури, и несколько человек отправились на охоту. Мэриуэзер Льюис не пошел с остальными. Спустя пару часов он решил отлучиться по личной надобности.
Чья-то тень промелькнула в кустах, и охотник принял ее за лося в кустах. Прицелившись, траппер выстрелил. Слава Богу, стрелок из охотника был паршивый. Пуля прошла насквозь, оставив небольшую царапину на ноге Льюиса.
После этого инцидента Льюис стал запрещать своим людям охотиться. Запреты эти особенного эффекта не имели. Люди продолжали выслеживать бобров, лосей и бизонов; медведей, правда, все-таки обходили стороной.
Встреченные на пути племена индейцев при виде Сакагавеи тут же расплывались в улыбке. Даже самые осторожные и враждебно настроенные к белым индейцы при виде краснокожей девушки с ребенком разрешали корпусу Открытий пройти по их землям.
Всем дарили медали мира, которые должны были свидетельствовать о том, что индейцы поддерживают власть Штатов в этом регионе. Названия племен Льюис добросовестно вписывал в дневник. Впоследствии именно по этим записям определяли дружественные к Штатам народы, что естественно, было ошибкой. Индейцы хорошо относились к Сакагавее, терпели отряд Льюиса и Кларка, но это вовсе не значило, что они так же отнесутся и к другим белым людям на их землях.
«10 мая 1805 года. Страна по обоим берегам райски красива. Это холмистые луга, покрытые таким количеством цветущих трав, каких я не видел за всю свою жизнь. Они простираются, насколько хватает глаз. И, насколько хватает глаз, не видно, до самого горизонта, ни куста, ни дерева. Но равнина эта таит опасность. Уже чуть отдалившись от реки, ты теряешь представление о времени и пространстве. И одиночество твое безмерно» (Мэриуэзер Льюис).
Туссен Шарбонно хуже всех переносил тяготы походной жизни. Он был уже слишком стар и слишком любил вкусную еду и удобства. В отряде он по большей части служил поваром. Готовка его увлекала, а вот необходимость грести по Миссури он считал чудовищной несправедливостью. Он ведь переводчиком нанимался, а не гребцом. Тем вечером они не заметили приближения грозы. Все произошло слишком быстро, чтобы успеть среагировать. Буквально в одну минуту небо над ними почернело, а река взметнулась новым, особенно крутым порогом. Туссен Шарбонно, Сакагавея с Жан-Батистом за спиной и еще двое членов экспедиции плыли в небольшом каноэ. Порог они прошли, но впереди замаячила новая, еще более крутая ступень. Вдобавок ко всему подул резкий ветер и с неба хлынула вода. Дождем это было нельзя назвать: ливень буквально выстроил стену между каноэ и другими лодками отряда. Они быстро потеряли всех из вида. Все вокруг что-то кричали. Туссен неосторожно махнул веслом, и каноэ накренилось под опасным углом. Сакагавея решительно встала, не обращая внимания на маленького Жан-Батиста за спиной, и с силой оттолкнуло Шарбонно. Девушка выхватила весло из рук мужа и с удивительной ловкостью выправила каноэ. Она гребла ровно до тех пор, пока ливень не закончился и вдалеке не показались уже успевшие встать на мель лодки других членов отряда.
