Естественно, шошоны с распростертыми объятиями приняли у себя всех членов экспедиции Льюиса и Кларка. Они накормили их, дали ночлег и согласились продать столько лошадей, сколько потребуется. Вдобавок ко всему Сакагавея поклялась, что прекрасно помнит все здешние места.
Время поджимало, идти через горы зимой было бы величайшей глупостью, поэтому очень скоро пришлось вновь отправляться в путь. Дорога через Скалистые горы чуть не убила их. Вместо недели пути, на которую рассчитывал Кларк, и трех дней, на которые надеялся Льюис, они долгие недели шли по узким, скользким тропам. Ширина иных дорог едва превышала десяток сантиметров. С одной стороны – скала, с другой – обрыв. А слишком рано начавшиеся дожди превращали дорогу в настоящий грязевой каток.
И все-таки они преодолели этот путь. Спустя год пути они все-таки достигли побережья Тихого океана. Льюис был восхищен и поражен. Более прагматичный Кларк понимал, что, несмотря на то, что они благополучно добрались до океана, своей задачи они не выполнили. Никакого водного пути к океану просто нет. Торговлю наладить будет невозможно, а значит, и все их мучения гроша ломаного не стоят.
«19 ноября 1805 года. Мы дошли до западного океана. У меня духу не хватает назвать его Тихим. За все наше пребывание вблизи него мы не видели ни одного тихого дня. Его пенные воды налетают на камни и скалы с такой яростью, что, кажется, вот-вот разобьют их вдребезги. Тихий? Бушующий и ужасный!» (Мэриуэзер Льюис)
Экспедиция добралась до реки Колумбия, и Уильям Кларк решил отправить нескольких особенно ловких трапперов на разведку. В числе небольшой группы был и Колтер, выбранный не столько по причине ловкости и скорости, сколько из-за того, что Льюис на дух его не переносил. Несмотря на все заслуги Колтера в экспедиции – а тот не раз и не два помогал им договариваться с племенами и даже вручал медали мира, – Льюис не переваривал вида этого человека. Джон Колтер отправился на исследование местности, которая сегодня относится к штатам Орегон и Вашингтон.
Сакагавея не подвела и на этот раз. Обратный путь пролегал по другим тропам. Несколько раз именно она указывала нужные пути через Скалистые горы. По дороге они встречали уже другие племена индейцев. Более всего Льюиса впечатлили плоскоголовые. Люди этого народа имели особую, вытянутую форму черепа, которой они добивались с помощью чудовищной пытки: детей клали меж двух досок, зажимали голову и давили, благодаря чему у них изменялась форма черепа. Эти люди считали, что таким образом люди становятся по-настоящему достойными членами общества: умными, смелыми и решительными.
По дороге обратно оказалось, что Сакагавея беременна вторым ребенком. Поговаривали, что его отцом был не Шарбонно, а Кларк. Последние месяцы пути дались девушке особенно тяжело.
За неделю пути до ставшего им родным селения манданов их догнали Джон Колтер с двумя приятелями, исследовавшими побережье Тихого океана. Команда была рада встрече старых товарищей. Они стали радостно приветствовать их, обниматься и подшучивать друг над другом. Когда на стоянку вернулся Льюис, исследовавший здешние места, все замолчали. Трапперы сразу же начали рыться в карманах и доставать клочки бумажек. Льюис непонимающе смотрел на это священнодействие. Охотники стали распаковывать личные вещи. Папки со скомканными, заполненными второпях бумагами прояснили ситуацию. Карты, короткие записи о почве, растительности и животных, населявших вверенную трапперам территорию, буквально заполонили все вокруг. Мэриуэзер Льюис с горящими глазами стал одну за другой хватать бумаги. Он требовал подробностей и уточнений к каждой бумаге. В итоге они просидели чуть ли не до утра. Каждый раз, когда Льюису попадалась карта, составленная Колтером, Мэриуэзер недоверчиво поднимал глаза и спрашивал:
– Ты хочешь сказать, что здесь действительно обрыв? Да не может этого быть, тут озеро.…Опять нашел каких-нибудь индейцев и проторчал у них все дни, а потом нарисовал картинки из головы?
С легкой подачи Льюиса сведениям Колтера доверять было не принято. Джон всегда предельно точно рассказывал о том, что важно, но не упускал возможности приукрасить события, которые уже не имели принципиального значения для отряда. Поэтому истории у него всегда были такими, что в них просто невозможно было поверить.
На сей раз Колтер обиделся не на шутку. Он убил на это чертов месяц, а в результате ничего, кроме насмешек в свой адрес, не получил, даже обещаний о прибавке к жалованью не было. Только пламенные речи о судьбах Америки, как и всегда.
Спустя неделю пути они добрались до селения манданов. Сакагавея была безумно рада вновь увидеть брата. На сей раз, правда, радость эту омрачал тот факт, что с братом ей вскоре придется расстаться, и теперь уже навсегда. Шарбонно не собирался оставлять жену здесь.
Когда первые восторги от появления трапперов поутихли, Льюис заметил в толпе два новых лица. Он опешил от неожиданности: это были два белых человека, судя по всему, трапперы. Во всяком случае, одеты они были соответствующе.
– Откуда вы? – опешив, поинтересовался Кларк.
– С фронтира[12], на пушного зверя охотимся, – пожал плечами тот, что выглядел постарше.
Это были трапперы Форест Хэнкок и Джозеф Диксон. Они вот уже пару лет как занимались добычей пушного зверя. За это время они успели сколотить небольшое состояние и подумывали открыть свое дело. Для этого требовалось лишь несколько удачных сделок и удача в охоте. Колтер моментально нашел общий язык с трапперами и ко времени отправления из селения манданов твердо решил, что не пойдет с остальными в Сент-Луис. Он им не нужен, а они – ему.
Диксону и Хэнкоку было по пути с корпусом Открытий, и выдвинулись они вместе. Приблизительно к середине августа они дошли до селения хидатса, где и решили задержаться.
– Дальше пойду с ними, хоть подзаработаю на пушнине немного, – сообщил Колтер Льюису. Мэриуэзер неожиданно серьезно кивнул. У хидатса корпус пробыл пару дней и двинулся дальше, оставив трех вольных трапперов позади.
На этом история великого Джона Колтера только начиналась. Вместе с Диксоном и Хэнкоком он исходил множество троп, но верховья Миссури казались Хэнкоку слишком опасными. Вдобавок ко всему Колтер привык охотиться в одиночку, и наличие двух вечно мешающих и попадающихся под руку людей нестерпимо раздражало. Абсолютное нежелание подчиняться раздражало Хэнкока. В конце концов Колтер и Хэнкок подрались. Такие потасовки случались с ними регулярно, ничего в этом страшного не было, но Колтер больше не намерен был спускать Хэнкоку с рук его откровенно хамское отношение. Тем более дело происходило как раз на стоянке, где Миссури разделялась на три рукава. Колтер помнил эту дорогу и, хоть и приблизительно, знал, как отсюда добраться до Сент-Луиса. Хэнкок и Диксон собирались исследовать берега третьего, пока неизвестного им притока великой реки. Колтер сказал, что с него хватит и дальше он пойдет один. Все равно Диксон и Хэнкок только мешают и в охоте, и по жизни.
