Поступок Сакагавеи члены экспедиции сочли за подвиг. Естественно, единственным человеком, который не оценил поступок девушки, был ее муж. Туссен отвел ее в сторону и с силой ударил у всех на глазах. Он считал, что ее надо проучить за неподобающее отношение к мужу. Уильям Кларк такого уже допустить не смог. Он накинулся на Туссена с кулаками и избил его. Верный Йорк сумел растащить двух сцепившихся мужчин. Отдышавшись, Туссен вдруг встал и сказал:
– С меня хватит, разбирайтесь дальше сами. Сакагавея, за мной, – сказал он и решительно направился вглубь леса, окаймлявшего берега Миссури. Девушка тяжело поднялась и со скорбным видом побрела вслед за мужем. Несколько минут все молчали, а потом Уильям Кларк решительно зашагал в ту же сторону, куда удалились Туссен с женой.
Льюис опешил от такого поведения друга. Ничего не оставалось, нужно было сделать привал. Ночь они провели в тревожном ожидании Кларка. Более всего переживали Льюис и Йорк. Когда хмурые берега Миссури осветил рассвет, Йорк поднялся и сказал, что должен найти и привести Кларка. Льюис не стал спорить.
Их не было два дня. Мэриуэзер уже было собирался продолжить экспедицию, хотя даже малейшего представления не имел о том, куда ему идти. Наконец все пятеро показались из леса: Сакагавея с Жан-Батистом, Туссен Шарбонно, Уильям Кларк и Йорк.
Шарбонно мрачно оглядел всех, извинился за произошедшее. В качестве примирительного жеста он взялся приготовить свое фирменное блюдо – колбасу из мяса бизона. Благо мяса этого у отряда было предостаточно.
Дни бежали подобно реке Миссури – слишком быстро для жизни. Вдали замаячили пугающие очертания Скалистых гор. Льюис и Кларк были поражены их величием. Острые пики гор буквально пронзали небо. Казалось, человеку не под силу покорить их. Во всяком случае, с таким количеством снеди это сделать было невозможно. Без лошадей к тому же.
Пейзажи тут сменились. Причем эти изменения не были так уж заметны невооруженным глазом, а вот опытным охотникам было ясно – долго они здесь не протянут. Тут водилось очень мало дичи, а съестные запасы у отряда были уже на исходе. Люди стали слабеть и болеть. Тяжелее всех приходилось Сакагавее. Девушка так и не оправилась от грозы и пары ночевок в лесу. Она заболела и день ото дня чувствовала себя все хуже. Уже через неделю она не могла даже подняться. Льюис стал всерьез опасаться за ее жизнь. А ведь именно от нее зависела судьба всех участников экспедиции. Чтобы преодолеть Скалистые горы, им необходимо было добыть лошадей. Сделать они это могли только у племени шошонов, только вот где эти шошоны живут, знала одна Сакагавея. И только она могла договориться с индейцами могущественного племени.
– Нужна настойка из опиума, – со знанием дела заявил Йорк, когда дела были уже совсем плохи. Спорить никто не решился. Отряд остановился на привал, и в течение трех дней Йорк и Уильям Кларк боролись за жизнь девушки всеми доступными им способами. В своем дневнике Уильям Кларк во всех подробностях описал то, как лечил девушку. То ли помогла настойка, то ли просто Сакагавея слишком нужна была экспедиции, чтобы умереть здесь, в местах, знакомых ей с детства.
Девушка пошла на поправку, и отряд двинулся в путь. Спустя пару дней они достигли места, где Миссури распадалась на три рукава. Все участники экспедиции в недоумении стали оборачиваться в сторону каноэ с Льюисом, Кларком, Сакагавеей, Жан-Батистом и Шарбонно. Те никак не реагировали. Наконец Льюис махнул рукой в сторону берега. Решили сделать привал.
– Ты знаешь, куда нам идти? – как можно более мягко поинтересовался Уильям Кларк у девушки.
– Я помню эти места, я была здесь в детстве, – чересчур решительно ответила девушка и замолчала. Она пристально вглядывалась в каждый из протоков Миссури. Это гнетущее молчание длилось минут пятнадцать, пока, наконец, девушка не указала рукой на самый дальний от них рукав реки.
Льюис сомневался в том, действительно ли Сакагавея вспомнила это место, а не просто ткнула пальцем в небо, вернее, в реку. В любом случае выбора не было. Она была единственным человеком, который имел хоть малейшее представление о здешних местах.
«18 июля 1805 года. Горы, которые мы видим впереди, явно тот самый водораздел, за которым реки уже текут в Тихий океан. Но Миссури, кажется, никогда не кончится. Она вьется и вьется в бесконечных каньонах и никаких следов шошонов. Я тревожусь, что мы не перейдем горы до зимы. Люди наши болеют. От жары, от усталости. Их ноги изрезаны ядовитым терном, кожа покрыта сыпью. Вчера река разделилась на три одинаковых рукава. Мы пошли по тому, который указала Сакагавея. Не ошиблась ли она? В последний раз она была здесь ребенком. Если мы не найдем шошонов и не купим у них лошадей – мы погибли.
9 августа. Вчера около полудня Сакагавея вдруг вскрикнула, затанцевала, засмеялась, начала посасывать пальцы в знак радости и указывать мне на один из утесов над рекой. Я взглянул и увидел индейского война на коне. Шошон! Я три раза взмахнул пледом в знак мира и стал выкрикивать слово, выученное у Сакагавеи, – табабоне! табабоне! Что значит: белый человек. Воин постоял минуту, повернул коня и скрылся. Завтра беру троих человек и иду по его следу. Я должен найти шошонов, иначе нам конец» (Мэриуэзер Льюис).
Почти три недели тревожного ожидания лишили Льюиса столь необходимой здесь осторожности, а заодно и выбили из головы те несколько слов на языке шошонов, которые его заставила выучить Сакагавея. «Табабоне» на языке этого народа означало не «белый человек», а «чужой», то есть «враг».
По вполне понятным причинам индеец, которого они увидели, скрылся из виду. На следующий день Мэриуэзер Льюис, Туссен Шарбонно, Сакагавея с ребенком и Уильям Кларк отправились на поиски шошонов. Остальные члены экспедиции остались ждать их на берегу.
Поиски продолжались где-то неделю. Наконец они набрели на отряд охотников-шошонов, которые были готовы к нашествию белых людей на их землю. Они уже нацелили на них луки и готовы были ринуться в бой. Шарбонно несколько раз порывался сбежать, но Кларк цепко держал его за плечо.
Когда они приблизились вплотную, воцарилось какое-то гнетущее молчание, которое вдруг прервалось диким радостным визгом Сакагавеи. Она буквально повисла на шее индейца. Вождь шошонов оказался братом Сакагавеи. Та сцена произвела на Льюиса сильное впечатление.
«17 августа 1805 года. Встреча этих людей была по-настоящему трогательна, особенно между Сакагавеей и индианкой, которая попала в плен в одно время с ней, потом бежала от миннетари и вернулась к своему народу» (Мэриуэзер Льюис).
