раздумчиво:
- Нет, не захватила меня та ночная красота, не захватила... Теплоход
наш скользил по воде легко и спокойно. Невдалеке чувствовался берег, но
что-либо разглядеть там было уже невозможно.
Мы стали по очереди вспоминать полюбившиеся стихотворения. Мой спутник
оказался весьма искушенным в поэзии, и после тютчевского "Вот бреду я вдоль
большой дороги..." прочувственно прочел стихи Есенина: "Эта улица мне
знакома..."
Он уже закончил, когда совершенно неожиданно, по крайней мере для меня,
из-за темного выступа горы весело замигала огоньками - судя по всему -
какая-то небольшая деревушка.
Иван Петрович вдруг часто задышал, словно ему сдавило горло, закрыл
глаза и откинул назад голову.
Там, на берегу, угадывались очертания домов и вытянутого в длину
строения - не то клуба, не то столовой. Справа и слева к деревушке двигались
дрожащие огни: вероятно, шли машины...
Когда Иван Петрович опустил голову и открыл глаза, они были влажными.
- Извините, - тихо проговорил он, доставая из бокового кармана пиджака
платок. - Это ведь моя родная деревня виднеется... "Сельщина, где жил
мальчишкой"... Извините...
"...К ИСТОКАМ НОВЫМ"
1
Последние годы его жизни отмечены, говоря словами Маяковского, "ясной
тягой к новому". Перемены, происходившие в жизни страны, заставили поэта над
многим задуматься. Сама действительность помогала Есенину яснее определить
свою позицию художника и гражданина.
На Кавказе, в Баку, он знакомится с М. В. Фрунзе, встречается с С. М.
Кировым, П. И. Чагиным и другими партийными руководителями Азербайджана,
бывает у рабочих нефтяных промыслов. В Тифлисе читает свои стихи и беседует
с молодежью в клубе совработников, в пехотной школе.
Встречи с Ф. Э. Дзержинским, М. И. Калининым... Добрые товарищеские
отношения устанавливаются у поэта с Д. А. Фурмановым, работавшим тогда в
Госиздате. Среди его друзей - писатели Л. М. Леонов, В. В. Иванов, И. М.
Касаткин, критик А. К. Воронский, артист В. И. Качалов...
Не раз навещает Константинове. Однажды, вернувшись из родных мест,
"удивленно-радостно, с широко раскрытыми глазами" рассказывал своему
знакомому "о новом деревенском быте, о комсомоле, говорил о своей новой
любви к новым советским полям...".
Стремление по-новому осмыслить революционные события, естественно,
привели Есенина к образу Ленина.
По свидетельству жены поэта С. А. Толстой, он относился к Владимиру
Ильичу с глубоким интересом и волнением. Поэт "часто и подробно расспрашивал
о нем всех лиц, его знавших, и в отзывах его было не только восхищение, но и
большая нежность".
Раздумья о революции, Ленине, судьбах крестьянства выливаются в замысел
большой поэмы. Есенин начал работу с воодушевлением, первоначальные наброски
и отрывки охотно читал друзьям и близким знакомым. На одном из таких чтений
были Фрунзе, Енукидзе, Воронский. "Как он хотел написать именно эту поэму!"
- вспоминал присутствовавший на этой встрече Николай Тихонов. - С волнением,
необычным для него, выслушивал он мнения старых большевиков, их советы и
поправки. Однако довести ее до конца не удалось. "Ленин (Отрывок из поэмы
"Гуляй-поле")" - под таким заголовком часть нового произведения стала
известна читателю.
Многие поэты тех лет, обращаясь к ленинской теме, писали о вожде в
романтико-символическом плане. Так, у Жарова - Ленин "рабочий титан",
"великий кочегар" домны - революции. Безыменский говорил о Ленине как о
"человечьей громаде", Казин - как о "буревестнике мировом, бушующем
мильонными руками". У Брюсова Ленин
...Вождь, земной Вожатый
Народных воль, кем изменен
Путь человечества, кем сжаты
В один поток волны времен.
На страницах журналов тех лет можно встретить стихи о Ленине -
"беззакатном светиле наших дней", которое "очами-солнцами огни разбрызгало
яро". В другом произведении Ленин - "размах нового меридиана".
Односторонность такого подхода к изображению Ленина состояла в том, что
космическая риторика как бы заслоняла человеческий облик Владимира Ильича,
его живой образ.
Есенин был в числе тех поэтов, которым удалось найти более верный путь
в решении ленинской темы.
Начальные строфы отрывка из поэмы - взволнованный рассказ о небывалых в
истории России потрясениях: революции, гражданской войне. Поэту больно
видеть тяжелые последствия "междоусобного раздора", но он понимает: борьба
есть борьба.
Шуми и вей!
Крути свирепей, непогода,
Смывай с несчастного народа
Позор острогов и церквей.
Было: имперские сатрапы, зловещий смрад монархии, засилие
промышленников и банкиров, крестьянские беды...
Народ стонал, и в эту жуть
Страна ждала кого-нибудь...
И он пришел.
Сама история предопределила появление народного вождя. Этим вождем стал
Ленин.
"Мятежник". (Кстати сказать, первополосная стадья в "Правде" за 24
января 1924 года называлась "Великий мятежник".)
"Суровый гений".
И рядом же:
Он вроде сфинкса предо мной.
Я не пойму, какою силой
Сумел потрясть он шар земной?
И "сфинкс", и риторический вопрос - скорее всплеск изумления, восхищения, чем выражение непонимания. Ибо сила Ленина - поэт об этом хорошо
знает - в том, что
Он мощным словом
Повел нас всех к истокам новым.
Он нам сказал: "Чтоб кончить муки,
Берите всё в рабочьи руки.
Для вас спасенья больше нет -
Как ваша власть и ваш Совет".
Ленин - гений революции. Вождь народа. Провидец будущего "всех племен".
И - человек, в котором нет ничего условного, ложно красивого,
экзотического. Все - жизненно и естественно. "Застенчивый, простой и милый", он "с сопливой детворой зимой катался на салазках". "Глядел скромней из
самых скромных".
Таким знали и любили Владимира Ильича миллионы и миллионы людей. Таким
он встает со страниц отрывка из поэмы "Гуляй-поле".
В этом же отрывке, воссоздавая живой образ Ленина, Есенин осмысливает
роль вождя в своей собственной судьбе. "Он... повел нас всех..." - то есть и
поэта; "он нам сказал..." - то есть и поэту. Есенин не сторонний
