Далее шел откровенный разговор о творческом пути самого Шолохова и подготовке к юбилею. М.А. насторожился и сказал: «Я против такого размаха». Видимо, гости ставили перед собой задачу развеять такое настроение хозяина и убедить в необходимости широкого освещения его творчества. Не для почета Шолохова это делается, а для народа, для молодежи. «Недруги хотели замолчать Шолохова, но мы этого не допустим, – заявил Ганичев, – на каких еще произведениях воспитывать молодежь, если не на ваших».
Гости поделились своими планами, сообщили о решении ЦК комсомола о подготовке к юбилею М.А., которое опубликовано в газете «Комсомольская правда» от 23.01.75.
Затем Фирсов прочитал свою поэму «Шолохов». Поэма неплохая, но М.А. написал на титульном листе рукописи: «Посмотрю после подчистки».
Затем с 15 до 18 часов мне было поручено угостить гостей обедом в банкетном зале ресторана, присутствовали секретари РК КПСС Булавин Н.А., Зимовнов И.Ф. За столом вновь шел разговор о юбилее, придавалось значение приему людей, организации встречи творческих работников с рабочими, служащими и интеллигенцией района и др. В 20 часов после прощания с М.А. их проводили на машине до Миллерова.
Стоит заметить, что писатель все время уходил от высоких почестей к гостям и нас предупредил – меньше пышности и попроще.
27 января
Утро, 8.00. Пришел лечащий врач Карноушенко В.Т. Он посещает М.А. 2–3 раза в неделю. Справился о здоровье, дал советы, пошутил, и разошлись. В доме М.А. появился внучок Саша.
Родители уехали в Кисловодск на лечение, а его на месяц привезли к дедам. Здесь он будет посещать Вешенскую среднюю школу.
Скопилось много писем, усиленно разбирал. В 12.00 ходил на прием посетителей: было 3 человека, что-то мало.
Вечером М.А. написал записку пред. Совмина РСФСР тов. Соломенцеву М.С., которую я передал секретарю РК КПСС тов. Булавину. Они завтра утром выезжают в Москву по вопросу памятника В.И. Ленину в Вешках. Содержание записки носит дружеский характер. Вот ее текст:
«Дорогой Михаил Сергеевич!
Строительство моста через Дон перенесено на неопределенный срок. Весною сообщение с внешним миром чрезвычайно осложняется тем, что аэродром, как ты, вероятно, помнишь, находится на Базковском бугре. Нам крайне необходим аэродром на левой стороне Дона. Пожалуйста, помоги нам. Как бывшие твои земляки, надеемся и верим в твое доброе отношение к нам.
Обнимаю.
Шолохов».
28 января
Тов. Булавин Н.А. и Коротков Ю.Ф. выехали в Ростов, а затем в Москву, захватив с собой письма в разные инстанции, в том числе и к М.С. Соломенцеву.
31 января
К М.А. приехал спецкор АПН тов. Семенов Б.В. Встретившись с ним, я выяснил цель приезда: согласовать вопрос об организации съемки кинофильма «Шолохов» совместно с финской студией кинохроники. Он также высказал просьбу кинодокументалистов ФРГ снять кинофильм «Родина Шолохова». Доложив о цели приезда Семенова М.А., я услышал от него категорический отказ: «Никого принимать и позировать не буду, что они все, очертели, что ли? Извинись и сообщи Семенову, никаких съемок делать не надо, никого не приму. Кого они из меня хотят сделать? Я им не…»
Я сообщил об этом товарищу Семенову, который ждал меня в райкоме партии. Вздохнув, он сказал: «Я так и знал, когда меня посылали. Передайте М.А. мое личное мнение, что я его понимаю и поддерживаю. Зачем мельчить такого человека, Шолохов – это глыба, а съемки, которые собираются делать, это внешний лоск, который ему не нужен».
Об этом разговоре я сообщил М.А. и услышал ответ: «Хоть один умный человек нашелся. – И продолжил: – Вот тут один журналист, причем известный, прислал очерк с воспоминаниями обо мне. Все на свете переврал и уже передал в печать». – «О чем только люди думают?» – заметил я. М.А., приложив указательный палец правой руки к голове, улыбаясь, сказал: «Нечем думать». И тут же, попросив листок бумаги, написал ему ответ: «Возражаю в печать – категорически».
К. Прийма
Шолохов в Вешках
I
В аэропорту Миллерова я услышал, что Шолохов издавна как бы шефствует над городом Миллерово, поддерживает деловые контакты с горкомом, тепло принимает в Вешках их «ходоков», и миллеровцы ему отвечают искренней привязанностью. С кем из них ни заговори – узнаешь много любопытного.
Старожилы уверяли, что существует фотокопия первого письма писателя-депутата в правительство о необходимости строительства крупного завода металлургического оборудования и что в нем сказано: «Миллерово должен стать индустриальным центром по воспитанию кадров рабочего класса на Верхнем Дону…» А на западной окраине города, на недавно открывшейся стройплощадке этого промышленного гиганта, под мачтой с трепетным алым флагом бульдозеристы и экскаваторщики на перекуре уже слагали по живым следам легенду о том, как писатель расчищал бюрократические завалы в ведомственных дебрях, чтобы отстоять эту идею и включить ее в Генплан строек 1974 года. В горкоме партии я по-настоящему постиг масштабы этого строительства, крестным отцом которого был Михаил Александрович Шолохов.
– На 18 гектарах, – вдохновенно говорил мне первый секретарь Владлен Тихонович Логачев, – встанут возле Терновки десять огромных и светлых цехов. Свыше пятисот конструкторов, инженеров, технологов и три тысячи высококвалифицированных токарей, термистов, фрезеровщиков, программистов будут работать на заводе. Здесь поднимутся красивое административное здание, пищеблоки, электроподстанция, котельная, рядом вырастут чудесный рабочий поселок с Дворцом культуры и парком, поликлиника, школа, детские учреждения, торговый центр. Завод преобразит Миллерово, и тысячи молодых людей, ранее уходивших с Верхнего Дона на Украину или в Волгоград, получат возможность приложения своих сил почти дома.
До Вешек – полтораста километров. Но эта даль не мешает Михаилу Александровичу держать в поле зрения миллеровцев. Он частенько наведывается к ним, звонит по телефону, интересуется их заботами и думами, отечески журит и наставляет. Миллеровский сельский и окрестные районы не имеют предприятий по переработке сельскохозяйственной продукции. Вынуждены в счет госпоставок перегонять скот и возить птицу на большие расстояния – на мясокомбинаты Каменска и Луганска. Потери при этом немалые.
– Шолохов посоветовал нам подсчитать, – услышал я в Миллерове, – как все эти убытки будут соотноситься к стоимости, скажем, сооружения мощного мясокомбината. Подсчитали мы и диву дались: в два-три года все затраты по такому строительству полностью окупятся. Выслушав нас, Шолохов сказал: «Вы учли потери только живого веса. А пух-перо? А щетинка и шкуры? А печенка да легкие? Вот какие это потери – миллионные! Да, друзья, об этом надо бить тревогу… И, я уверен, вас поддержат. Пишите докладную в Госплан. Если надо, я поддержу вас в верхах письмом, а потребуется – так и плечом».
