Антон Ефремович сам ходил домой к Петру.
– Твой-то сейчас частенько задерживается на заводе. Ты уж не нападай на него, Лидушка, – говорил он жене Петра, – трудное дело осваивает человек.
Антон Ефремович умел ценить умельцев. Но Петра он полюбил не только за упорство и мастерство – с его приходом жизнь в бригаде поздоровела.
Есть на корабле углы, где сварщикам приходится работать, согнувшись в три погибели. Многие старались увильнуть от таких заданий: «Черта с два там заработаешь!». Доставались «углы» обычно третьеразрядникам.
– Разве справедливо мы делаем? – заговорил как-то Петр. – Новички там вовсе ничего не заработают… Меня пошлите.
В бригаде Петра ценили, и дело с «углами» быстро уладилось.
Припомнил Антон Ефремович, как перед праздником, спасая честь бригады, Петр несколько часов исправлял брак, допущенный приятелем.
«Хорошим человеком вырос, – вслух подытожил мастер свои воспоминания. – Не о своей шкуре в первую очередь думает. Настоящий рабочий человек».
За последний год, присматриваясь к Петру, Антон Ефремович все чаще уносился мыслями в прожитые годы. Вся жизнь отдана родному заводу, всю жизнь шел в ногу с партией, а вот вступить… Все ждал подходящего случая. «А вот Громов многое может сделать. У него вся жизнь впереди». В откровенном разговоре он поделился своими мыслями с Петром…
Поручиться за Петра захотели многие коммунисты, но Петр не знал, что еще задолго до собрания к секретарю пришел Антон Ефремович и пробыл у него более часа.
– Так вот я и говорю, – покашливая, прощался с секретарем мастер, – я ведь рекомендовать его по всем правилам не могу. Но лучше меня его никто не знает – мой ученик… На трудное дело звать его не надо – сам придет. Такие люди, я считаю, партии нужны…
Сейчас, ожидая конца собрания, мастер вспоминал подробности разговора с секретарем. «Примут, должны принять», – думал он и волновался так, как будто это ему, Антону Векшину, нет еще и тридцати и это его принимают в партию.
Фото автора. Ленинград. Балтийский завод. 23 октября 1957 г.К нашему счастью и чести,
издавна, из года в год,
мы обновляемся вместе;
наша земля и народ.
В этом краю молодежном,
ярком, без всяких прикрас,
нам без мечты невозможно,
ей невозможно без нас.
К стройкам шестой пятилетки,
к окнам поселков в степях
тянутся тонкие ветки —
все в первомайских цветах.
Снова под мирною сенью
наши сады расцвели.
Юности праздник весенний,
праздник весенней земли!
Уже два месяца, как тихая размеренная жизнь поселка Виноградовки вышла из привычного русла. О чем-то заговорщически шепчутся ребята, зачастили друг к другу встревоженные матери. Пожалуй, только один дед Зиновий Мигов сразу стал на сторону молодых. Сам поколесивший немало по свету, он, видно, хорошо понял нынешних выпускников школы. Раздобыв где-то большую географическую карту, он расстилал ее по вечерам на завалинке и, тыкая суковатой палкой, преподносил односельчанам уроки географии, рассказывая о новых стройках, о непочатых делах, которые ждут у нас смелых людей. Не скрывал и трудностей…
Сколько дум за эти два месяца передумали отцы, сколько горячих споров было в уютных домиках за каменными оградами, пока, наконец, вопрос, ехать или не ехать, сменился другим: в какое место ехать?
Вот он, весь этот класс, – пятнадцать мальчишек и девчонок. Пятнадцать похожих и в то же время очень непохожих друг на друга молодых людей. Последние два месяца их видят не иначе, как вместе. Вместе они идут с песней по поселку, вместе в кино, вместе уговаривают одну из особенно упорных матерей. И, может быть, это хорошее единство, заставило родителей поверить в коллективную силу ребят.
Вот в белой рубашке стоит Ваня Волков. Всякий раз, когда в классе решается важное дело, все поворачивают головы в его сторону. За ним последнее слово. Это он первым решил поехать на стройку. Ваня хорошо учится, и в классе думали, что он непременно в вуз пойдет.
«Нет, хочу сначала у жизни поучиться». Эти непосредственные слова всем очень пришлись по душе и сразу же стали знаменем дружного класса.
– Будем учиться у жизни. Она лучше всего покажет, кому из нас в вуз надо, кому на завод, – без колебаний решили «названные сестры» – так в классе зовут Веру Дукову, Веру Делирайко и Машу Мурьянову, выросших в детском доме.
– И я еду, и я… – поднимали руки Аня Мигова, Федя Дучев, Дора Терзи, Леша Вознюк, Дора Велькова…
– Братцы! Да ведь, получается, всем классом едем!
Позвали классного руководителя Людмилу Михайловну Негрову и рассказали все, как решили. Тот памятный мартовский день и был отправной станцией на большой дороге в жизнь. И хотя «комсомольская бригада поселка Виноградовки», как именуют себя ребята, пока сидит за партами и готовится к экзаменам, десятиклассники уже живут делами больших строек. Делегаты комсомольского съезда, наверное, и не подозревали, с каким нетерпением ждали здесь газету, где печатались выступления с рассказами о стройках.
Нелегкое дело выбрать место работы. Поначалу решили ехать на восток и непременно в Братск. А в райкоме спросили:
– А если ваши силы потребуются в другом месте?
– Куда угодно, – ответили десятиклассники.
Теперь решено: класс едет на одну из новостроек Украины.
Нынешняя весна самая трудная, но и самая счастливая для ребят. После занятий по вечерам они часто идут на любимый бугор за околицей, откуда хорошо видны облака над степью и подернутые сизой весенней дымкой дали. Весна развернулась в полную силу. Зеленью покрываются поля, белым цветением идет в сады и рощи май. Считанные дни остались до экзаменов. Потом сборы в дорогу. А потом самый большой экзамен – жизнь.
Арцизский район, Одесская область. 1 мая 1958 г.Ему семнадцать лет. Я спросил его, где он живет. Какадурды плохо знает русский язык, но вопрос понял.
– Вот, – раскинул он руки в стороны и улыбнулся белозубым ртом. Я тоже понял. Дом Какадурды – это вот эти горы, древние, морщинистые утесы с темными пятнами арчи у вершин и белыми букашками овец на склонах. Подошел старый чабан, и мы разговорились.
Какадурды недавно пришел к отаре. Но старые чабаны с белыми, как полотенца, бородами и лицами, словно вырезанными из черного дерева, разговаривают с ним, как с равным. Хороший чабан Какадурды! С детства полюбил он горы. Знает, где текут ручьи с ледяной водой, знает, где в горах искать соль и дневную прохладу для овец. Метко стреляет Какадурды по волкам, не дрогнет у него рука и прирезать раненого барана. И пастушью кухню знает Какадурды. Шурпа в его котелке – губы оближешь. Чурек – такой испечет разве только сам старый Азис Рамазанов, исходивший со стадом все долины Копет-Дага. Очень вкусно умеет готовить Какадурды мясо, а для гостей из родного аула у него всегда наготове душистый кок-чай, и в каждом ручье набираются холодом спрятанные на дно арбузы.
