Название этому необычному периоду в жизни молодых американцев и местной молодежи дала не кто иная, как Гертруда Стайн.
С ее легкой руки вошел в мировую историю термин потерянное поколение. Хемингуэй взял этот парафраз одним из эпиграфов к роману И восходит солнце, тем самым сделав его популярным. Существует несколько версий о происхождении термина. Наиболее логичной кажется объяснение самой Гертруды. Она слышала, как владелец отеля Пернолле в городке Белли разъяснял, что всякий человек становится гражданской личностью[30] в период между 18-ю и 25-ю годами. Если в это время он не получит соответствующего воспитания и опыта, он не станет цивилизованным человеком. Так произошло с людьми, ушедшими на войну в 18 лет и пропустившими этот период. Они никогда не станут цивилизованными, они — потерянное поколение. Таким образом, термин этот применим к тем, кто, вернувшись живым с войны, будучи морально и физически искалеченными, так и не смогли приспособиться к реалиям послевоенной жизни.
Как заметил писатель и историк американской литературы парижского периода Малкольм Коули, несмотря на все достижения и возможности, существовавшие для литературной молодежи того времени, термин ‘потерянное поколение’ в течение долгого времени заслуживал определения, данного ей Стайн. Причины, по его мнению, заключались в отрыве от своих корней, отрыве от религиозных и иных традиций. Оно — поколение — было потеряно, поскольку «было подготовлено к иной жизни, отличной от той, что сложилась после войны, поскольку жило в эмиграции».
К литературным достижениям молодежи, о которых упоминает Коули, следует отнести хотя бы такие произведения американской литературы того периода, ставшие классикой мировой литературы, как Темный смех Шервуда Андерсона, Манхеттен Джона Дос Пассоса, Великий Гэтсби Скотта Фитцджеральда, И восходит солнце Эрнеста Хемингуэя, Золотая чаша Джона Стейнбека, Мост короля Людовика Святого Торнтона Уайлдера.
* * *
Сложившееся в Париже эмигрантское сообщество, разумеется, социально расслаивалось. Богатые предпочитали селиться на правом берегу Сены. Там расположились и заграничные редакции крупнейших американских газет: Нью-Йорк Геральд, Чикаго Трибюн и др. Заведующие этих редакций временами устраивали у себя дома приемы, которые совершенно отличались от артистических сборищ на левом берегу, Латинском квартале, где селилась молодежь. Там было дешевле — и квартиры и питание. Нравы, естественно, тоже были другие. Так в литературе и принято разделять: Правый берег — место обитания буржуазной части общества, Левый — обитель студентов и творческой молодежи. Левый берег немедленно приступил к созданию собственных литературных издательств с целью публикации произведений писателей и поэтов из своей среды. Особую популярность приобрели журналы Трансатлантик ревью, Транзишн, Брум, Каргойл, Этот квартал и т. д. В те годы Париж имел большее право именоваться литературной столицей США, чем, скажем, Нью-Йорк или Чикаго.
В Париже существовало несколько центров интеллектуального притяжения.
Одним из старейших и наиболее известных был салон Натали Барни, полуоткрыто практикующий лесбийство. Как высокопарно написал один из ее биографов: «Еще юной Натали осознала западню, которую уготовала ей западная цивилизация, и отказалась отдать свое тело, независимость и феминизм в угоду семейной жизни». Унаследовав большое состояние, она переехала в начале 1900-х годов в Париж, в 1909 году арендовала (хотя вполне могла бы и купить) роскошное имение на улице Жакоб, 20, в Латинском квартале, где прожила 60 лет. Будучи в центре парижской жизни, она проповедовала свободную любовь и лесбийство. Эдакий женский Дон Жуан, она собрала тесное сообщество своих сторонниц и большое число любовниц. Во дворе особняка Натали возвела храм в честь Сафо. Люди, близко знавшие тамошнюю атмосферу, не без основания утверждали, что Фитцджеральд списал портреты лесбиянок для романа Ночь нежна именно с таких вечеров.
В совершенстве владевшая как английским, так и французским языками, Барни открыла у себя литературный салон, куда неизменно приглашались именитые писатели, поэты и композиторы. Все они, как правило, принадлежали к обеспеченному кругу людей, многие аристократического происхождения. В 20-х годах среди знаменитостей, посещавших салон, можно было встретить писателей и поэтов: Анатоля Франса, Андре Жида, Поля Валери, Анри Барбюса, Марселя Пруста, художниц Лорансен и Лемпике, коллекционера Пегги Гуггенхайм — список достигал нескольких сотен человек. Не обходила стороной эти вечера и американская писательская молодежь — Фитцджеральд, Хемингуэй и др., хотя к частым посетителям салона их отнести нельзя.
Там проводились поэтические вечера, читались новые произведения, обсуждались светские новости, по пятницам там собиралось до 100–150 человек. Но лишь избранные, в их числе были и Гертруда с Элис, — приглашались на ленч.
Личная сторона жизни не мешала Натали стать плодовитой писательницей и поэтессой и принимать участие в общественно-полезной деятельности.
Другим центром, где группировалась писательская молодежь и не только (но молодежь в первую очередь), стал магазин англоязычной книги, который 17 ноября 1919 году открыла американка Сильвия Бич (Нэнси Вудбридж Бич).
Дочь пресвитерианского пастора из Нью-Джерси оказалась в Париже в 1902 году вместе с родителями. Отец, Сильвестр Бич, в течение трех лет был духовным наставником американских студентов, обучавшихся в Париже. По окончанию миссии пастор вернулся в Америку. Сильвия время от времени наезжала в Париж, пока в 1916 году не решила окончательно обосноваться во Франции. Для начала она поработала волонтером на ферме, а в 1917 году судьба свела ее с мадмуазель Монье, владелицей магазина по продаже французской литературы. Обе женщины подружились, и девушка переехала к ней жить на улицу Одеон. После окончания войны Сильвия Бич решила открыть собственный магазин по образцу магазина Монье. И вскоре с помощью денег, присланных матерью, и личного вклада мадмуазель Монье (к тому времени дружба двух женщин обрела постоянство и интимность), Сильвия открыла магазин Шекспир и компания. Она придала магазину и функцию библиотеки, где можно было за незначительную плату одолжить на время книги для чтения. Это было сделано с расчетом на студентов Сорбонны, изучавших английский язык. Постепенно магазин превратился в центр англо-американской модернистской культуры, где завязывались знакомства, обсуждались последние новости, как литературы, так и общественной жизни эмигрантской среды. Магазин регулярно навещали Эрнест Хемингуэй, Эзра Паунд, Джеймс Джойс, Скотт Фитцджеральд и многие другие. Джойс часами мог сидеть в уголке магазина, погрузившись в чтение, появляясь оттуда только при желании познакомиться с новым посетителем. Еще одна особенность магазина — он служил связующим звеном между автором и издательскими фирмами. Хемингуэй использовал, например, адрес магазина в переписке с редакциями литературных изданий.
