— Падди, — перебивает его Шинейд, — что ты парню голову морочишь, лучше бы на самом деле выращивал магические грибы, чем эту белую плесень, от которой только тошнота одна.
— А ты, Шинейд, видимо, знаешь толк в магических грибах? Балуешься, наверное, по выходным дням, принимаешь грибочки для настроения? — Падди весело выпытывает признания из Шинейд.
— Ну, а почему бы тебе не выращивать магические грибы, а Падди? И спрос на них был бы выше, и цена подороже, и нам веселее бы работалось, если бы мы закусывали ими в обеденный перерыв. Ты, Алекс, видимо не в курсе, о чём идёт речь? — обращается Шинейд ко мне. — В наших лесах растут грибы галлюциногены. Примешь немного, и торчишь как от таблетки ЛСД. Бесплатно и эффективно. К нам даже туристы из Америки приезжают, побалдеть на халяву.
— Никогда не пробовал, но понятно, поганки и мухоморы и в наших лесах растут в изобилии. Даже школьники в первом классе изучают их в школе и смогут отличить от съедобных грибов.
— Ты хочешь сказать, что любой русский школьник, сможет прочесть нам лекцию по грибам галлюциногенам? — хохочет Падди.
— Любой школьник заведет группу американских туристов, в такое грибное место, где они смогут организовать себе новый Вудсток и открыть новую эру хиппи, — отвечаю я.
— Ладно, хорош болтать, пора делать деньги из этого говна, магия продолжается, волшебные грибочки растут, и знаете чем они хороши? Ещё никто не умер от передозировки моими грибами! — довольно прокричал Падди, выходя из туннеля.
Падди ушёл спать.
Шинейд ушла спать.
Все ушли спать.
Один я остался поливать грибы и задыхаться удушливым раствором хлора, который впитывался в пористые тела грибов, заставляя их эрегировано торчать перпендикулярно полкам.
Я остался болезненно кашлять и растирать по лицу слёзы, которые лились градом из‑за хлора, раздражающего слизистую оболочку глаз.
Я остался проливать жидкие сопли и сходить с ума от беспрерывного шума вентиляторов.
Размеренно и монотонно шумят вентиляторы в туннеле с грибами. Словно я поселился в пчелином улье. Этот пчелиный рой жужжит у меня голове сутками. Полки с грибами бесконечны как Тайга в Сибири. Нет, неверно! Тайга где‑то, да всё равно кончается. Полки с грибами бесконечны, как ветер на ирландских просторах.
В голове моей пчелиный рой: мама обнимает меня, словно в последний раз в жизни; Падди хохочет мен прямо в ухо, довольный своей хитростью; Володя набрасывается на меня с молотком, с целью приколотить меня, чтобы я не мучился в одиночку; я на грани сна и галлюцинации. Кто сказал, что грибы, которые мы выращиваем, не магические? Очень даже магические. Волшебные грибы уносят моё сознание, лишают меня свободы, воруют дни моей жизни.
Размеренно и монотонно проходит моя жизнь. Уходит моя молодость.
Что это значит — уходит молодость? Это значит, что я уже не поймаю притягательный, изучающий, интригующий, взгляд юной девушки. Мне не посчастливится перехватить взгляд, который отправлен мне украдкой, взгляд тайный и томный. Взгляд таинственный, но в то же время, желающий быть пойманным на месте. Взгляд, ищущий ответного взора.
В ведре с обрезками ножек грибов я хороню свою молодость.
Эти обрезки ножек грибов лягут в поле, перегниют и унесут с собой мою юношескую смелость, я перестану совершать необдуманные поступки. Легкомысленные поступки, за которые должно быть стыдно, но о них так приятно вспоминать, словно переживая их снова и снова.
Я боюсь того, что грядущая взрослость моя, влечёт за собой иные поступки. Это будут поступки, которые обходятся дороже, чем в молодости. Это будут не те легкомысленные поступки молодости, от которых приятно щемит сердце. Это будут поступки, от которых сердце останавливается. Останавливается навсегда.
— Александр, копи деньги! Играй в Лото, Александр!
— Падди, нежели и ты играешь в Лото?
— Да, два раза в неделю. На сорок евро каждый раз!
— У тебя ведь, стабильный доход, Падди, зачем ты играешь? — недоумеваю я.
— Александр, я уже два раза выигрывал, один раз двести евро, в другой раз — пятьсот. Видишь, какой я удачливый! Скоро выиграю миллион!
— Но, ты и потратил, наверное, не мало. А что будешь делать с миллионом?
— Отправлюсь путешествовать, — сладострастно отвечает Падди.
Вот как странно получается. Существуют такие кочующие люди. Их так и называют — травеллеры. Они, как цыгане, кочуют с места, на место, убегая от бедности. Падди для того же самого нужны миллионы. Конечно, я лукавлю — ему нужно путешествовать с комфортом — вот в чём разница.
Именно для этого комфорта он и играет в Лото.
Именно для этого комфорта он идёт в церковь и молится, чтобы выиграть миллион. Он молится Святому Патрику и верит в то, что его трилистник символизирует три начала - $ £ €.
А может, и мне стоит сыграть в ЛОТО?
Откроешь газету, а там реклама. Подумаешь. Вот ведь. Именно сегодня, когда у меня вообще нет ни цента, реклама предлагает мне выиграть несколько миллионов. И домой! Это неспроста, такое совпадение — увидеть рекламу ЛОТО, когда у меня ни цента. Это судьба! Надо сыграть! Выиграть! И больше нет страданий, нет Падди, нет грязи, нет вони, нет холода, а только любовь и благополучие.
Но нет, это всё не так! Выигрыш в ЛОТО, это испытание. Это испытание большими деньгами.
Господи, прошу, не испытывай меня деньгами. Я выбираю испытание покорностью, испытание смирением. Возможно, любое испытание полезно в равной мере, но испытание честным трудом, более богоугодно, а испытание лёгкими деньгами, это всё от лукавого.
Мы покупаем лотерейный билет, а сами молимся при этом: «Господи, отведи нас от искушения», сами того не осознавая, что билет лото это и есть то самое искушение, от которого мы просим Бога защитить нас.
Мы просим: «Господи, отведи нас от лукавого», а сами, закрыв глаза на свои супружеские отношения, ищем приключения на стороне, не задумываясь о том, что в этом желанном случайном половом партнёре сидит сатана, и мы по собственной воле вступаем в сговор с ним.
Мы просим: «Господи, хлеб наш насущный дай нам», понимая, что самое необходимое для нас, это здоровье, и тут же сами губим себя табаком, водкой и ленью.
Мы просим: «Господи, да придёт царствие твоё, как на земле, так и на небе», которое есть, по сути, мир и любовь, а сами противоречим себе агрессивным поведением в быту, в делах, за рулём автомобиля. Мы хотим построить богоугодное царствие, пытаясь обмануть его, воздвигая бесчисленные храмы на ворованные деньги, в то время как в наших душах храмы разрушены изначально. Такое можно увидеть в моём родном городе Йошкар–Оле. Величественные и прекрасные церкви возносятся к небесам то там, то тут, и любой таксист вам расскажет, что таким образом местный Президент замаливает грехи, собирая средства на строительство с местных бизнесменов в виде подати, используя коррупционные рычаги авторитарного управления.
