Конечно, я соприкоснулся только с малой частью его многогранной жизни, но и это прикосновение оставило незабываемый след. И в мои жизненные университеты он тоже вошел Учителем — целеустремленным, влюбленным в людей, мужественным и духовно красивым.
Про машеровские уроки часто вспоминал и Евгений Червяков (1925—2016), машинист-инструктор Витебского локомотивного депо, Герой Социалистического Труда. По его словам, Машеров дорог и духовно близок рабочим. И не потому, что часто бывал в коллективах. А потому, что свою жизнь соизмерял с жизнью народа, глубоко вникал в заботы человека труда, брал на себя частичку этих забот.
Несмотря на необыкновенную широту интересов, Петр Миронович сосредоточивался на главных направлениях, доводил начатое дело до конца сам и учил этому других.
Евгений Червяков отмечал:
— Эти машеровские уроки я усвоил во время поездки в Вильнюс. Именно тогда наши встречи на станкостроительном заводе «Коммунарас», размышления Петра Мироновича о животворной силе коллектива убедили меня в том, что друзья познаются в труде. Порознь, в одиночку, даже самые умелые люди добиваются немногого.
Подводя итог дню, проведенному на литовской земле, Петр Миронович подчеркнул: «Мы должны обойти в соревновании своих соперников по многим показателям. А там, где уступим первенство, все равно обогатимся опытом, получим творческий импульс для нового поиска на каждом рабочем месте...»
Позже были и другие встречи с Петром Мироновичем. Он имел привычку подойти, обменяться рукопожатием и непременно спросить: «Как соревнуетесь с литовцами? Ну, и кто кого?..» Это качество Машерова — держать человека в «магнитном поле» своей души — испытал не я один, а сотни людей.
Очень важно следующее: если мы будем обращаться к жизни замечательных людей лишь по случаю круглых дат в их биографиях, совершим ошибку. Жизнь и труд таких людей, как наш Петр Миронович,— это общественный капитал, наглядный пример истинного служения народу, Отечеству.
О встречах с Машеровым рассказала и Лидия Сироткина (1932— 2015), председатель колхоза имени Димитрова Толочинского района, Герой Социалистического Труда:
— В нашу «Перамогу», вошедшую затем в укрупненный колхоз, Петр Миронович приезжал часто. Его интересовали новые технологии возделывания культур, прогрессивные методы организации и стимулирования труда, которые апробировались в хозяйстве.
Помню, однажды примчалась я с поля домой, чтобы перекусить. Не успела сесть за стол, как у калитки остановилась «Чайка». Глянула в окошко и вижу: из машины выходят Петр Машеров и первый секретарь райкома КПБ Михаил Титов. Я тут же выбежала на крыльцо.
«Показывай, главный агроном, свои опыты,— здороваясь, сказал он.— Наслышан про них в районе».
Действительно, мы всерьез занимались тогда люпином. Сеяли его ранней весной по озимой ржи. Созревшие хлеба летом убирали, люпин же продолжал расти до самой осени. Прием не мудрый, но два урожая с одного поля снимали. При этом нива не скудела, а, напротив, биологически обогащалась азотом.
У деревни Катужино осмотрели и льняной массив. Его цветущий васильковый наряд радовал глаз. Петр Миронович полюбовался плантацией и сказал: «Вижу, агроном ты грамотный, толковый. Такие люди нам очень нужны. Без увлеченных делом работников масштабные задачи нам не осилить».
Уехал он из колхоза на закате дня. Только тогда я спохватилась, что не пригласила его пообедать. Переживала страшно. Когда в следующий приезд сказала ему об этом, он рассмеялся: «Чашку молока из деревенского горлача выпил бы с удовольствием. Но не переживай, землячка, дело это поправимое».
Говоря о кадрах, он во главу угла ставил смелый полет мысли, энергичные практические действия, безукоризненную нравственную чистоту людей.
Вот уже не один год, как я сама у руля хозяйства. Развивается оно динамично, по восходящей. Доплаты от государства не получаем, работаем на полном самофинансировании. И, размышляя о слагаемых успеха, прихожу к выводу: они — в возросшем мастерстве наших кадров. Искусству работать с ними я училась у Машерова.
Да, это был руководитель, умеющий вступать в соавторство с рабочим, колхозником, ученым. Мы благодарны ему за эту мудрую школу жизни.
Всякий раз, бывая в Минске, я приношу цветы на могилу Машерова. Молча стою у памятника, на котором нет никаких титулов, а только высечены фамилия и инициалы. Рядом тянется ввысь дубок, посаженный в честь командира-партизана по кличке Дубняк. Этот дубок мне представляется живым памятником природы Петру Мироновичу. Кажется, в этом деревце — его душа. Подхожу к дубку, касаюсь ладонями ствола. Становится благостно и спокойно, словно побывала в храме.
Сергей Шабашов (1923—2007), первый секретарь Витебского обкома КПБ в 1971—1983 гг., также поделился своими воспоминаниями о Петре Мироновиче:
— Я часто останавливался около бюста Героя Советского Союза и Героя Социалистического Т]руда Петра Машерова в Витебске. Кажется иногда, что вот он сойдет с пьедестала и с присущей ему доброжелательной улыбкой, обращенной к окружающим его людям, скажет: «Здравствуйте! Как вы тут живете?..»
Петр Миронович всегда вспоминал деревню Ширки, в которой родился и провел свое детство. Находясь в Сенненском районе, нередко заезжал в деревню, чтобы пообщаться з земляками, полюбоваться красивым пейзажем, постоять, подумать...
Навещал и деревню Ровное Поле в Россонском районе, где когда-то размещался штаб его партизанской бригады. Там велись задушевные беседы с жителями, ветеранами войны. Узнав о приезде гостя, они собирались у мемориального знака.
Если Машеров оставался ночевать, вечерами он старался побывать в театре имени Я. Коласа. Любил смотреть спектакли с участием Ильинского, Сергейчика, Труса, Конопелько, Шмакова. Петр Миронович изумлялся дарованием и жизненной позицией Николая Еременко. Пройдя через фашистские концлагеря, он не разуверился в своих убеждениях и идеалах, сохранил веру в неиссякаемость человеческого духа. Со временем возглавив в Минске Купаловский театр и став народным артистом СССР, Николай Николаевич имел поддержку и понимание у Машерова, оберегал актерские таланты, мог холодному, равнодушному чиновнику бросить гневные слова: «Не в того стреляете!»
Как Учитель Машеров посеял добрые семена на благодатной почве республики. В течение многих лет воспитывал кадры в духе деловитости, скромности, учил работать творчески, с полной отдачей сил, стремился внедрить во все сферы народного хозяйства новейшие достижения науки и техники. Тот посев дал хорошие плоды.
О необычайной скромности Петра Мироновича Машерова рассказал Анатолий Челдышкин (1936—2012), председатель колхоза «Большевик» Солигорского района:
— В разгар уборочной страды 1976-го позвонил первый секретарь Солигорского райкома партии Анатолий Игнатьевич Дубовский и спросил: «Как долго сегодня в поле жатки будут?» «Думаю, часов до 11 вечера, пока роса не упадет»,— ответил я. — «Присмотри там. Ночью к тебе должен Машеров заглянуть».
В то лето долго дождило, потом вдруг стало солнечно, сухо. Хлебный колос звенел, и наши колхозники с восхода солнца до полуночи пропадали в поле, стараясь быстрее и без потерь убрать зерновые, обмолотить. Руководитель республики без лишней шумихи облетал районы на вертолете. Мог сесть в любом месте. Если с кем хотел встретиться — предупреждал. Как, например, Дубовского...
Действительно, около полуночи «высокий десант» высадился в нашем колхозе. Петр Миронович поздоровался с встречающими. Познакомились. И сразу — в поле. На переднем сиденье Машеров, на заднем — первый секретарь Минского обкома партии Микулич, его коллега из Гомеля Гвоздев. Между ними — я.
«Какие перспективы развития свиноводства в ваших местах?» — вдруг оборачивается ко мне Машеров.
С бухты-барахты тут не ответишь — слушатели вон какие. Да и Гвоздев на ухо шепчет: «Подумай, не торопись с ответом».
