Мы тогда активно начали развивать внутрирайонную сеть автобусных маршрутов. В 1977 году по предложению ЦК КПБ мой доклад о развитии и совершенствовании автобусного сообщения в республике заслушала сессия Верховного Совета БССР, что положительно сказалось на благоустройстве дорог, строительстве автостанций и автовокзалов, разработке и внедрении автоматизированных систем управления автобусным сообщением.
Машерову было присуще чувство нового. Он умел не только подавать идеи, но, что особенно важно, смело и активно поддерживал все ценные начинания. Петр Миронович не умел, да и не хотел, жить сиюминутными заботами и, как никто другой, предвосхищал день завтрашний. Горячо поддержал он и наши соображения о переводе Минавтотранса БССР на хозрасчет и самоокупаемость. А когда эксперимент удался, ходатайствовал о присвоении мне звания Героя Социалистического Труда.
Активное содействие оказал он и совершенствованию хозяйственного механизма в строительстве, что позволило освободиться от бремени валового показателя и перейти к оценке по конечному результату — за сданные в эксплуатацию объекты. Как следствие, более эффективно заработали все звенья строительного конвейера, повысилась заинтересованность строителей в экономии и бережливости, в ликвидации так называемых «долгостроев».
Мне думается, что эти примеры в какой-то мере освещают одну из характерных черт деятельности Машерова — его способность за начинаниями видеть перспективу, реальные практические результаты.
Кто-то сказал о Петре Мироновиче: «Учитель масс и их ученик. Человек деятельный и требовательный. Простой и доступный...»
Очень точная характеристика!..
Владимир Верховец (1931—2003), председатель Государственного комитета БССР по профессионально-техническому образованию с 1980-го по 1988 год, отметил, что, моделируя развитие Беларуси на многие годы вперед, Петр Миронович Машеров жизненно необходимым средством считал подготовку рабочих кадров и повышение их квалификации. Без их сноровки, мастерства не воплотятся в жизнь лучшие проекты ученых и конструкторов. А значит, не заработает на всю мощь инновационная экономика.
Труд лежит в основе бытия нашего народа. Это подтверждает не только известные пословицы и поговорки, но и тот факт, что ему всегда хватало для достойного существования результатов собственного труда.
Первый секретарь ЦК КПБ подчеркивал: труд должен быть дополнен действенным воспитанием. Иначе он окажется нейтральным процессом. Вслед за школой мы стремились формировать подлинные идейно-нравственные качества, ценностные ориентации и установки юношества.
Владимир Верховец вспоминал:
— Подготовка рабочей смены осуществлялась разветвленной сетью профессионально-технического образования. Существенный вклад в ее создание и становление внесли мои предшественники Моисей Хасин и Лев Максимов. Когда я был назначен председателем комитета, в республике функционировало более 250 профессионально-технических учебных заведений, а также три индустриально-педагогических техникума, которые готовили мастеров производственного обучения для профтехучилищ. В ПТУ работали опытные и грамотные кадры. Они передавали своим питомцам знания и умения. Юноши и девушки, постигнув навыки профессии, приходили на предприятия уже обретя уверенность в своих силах.
Если возникали сложные вопросы, обращались к Петру Мироновичу. Обычно я шел к нему с партийным секретарем нашего ведомства Леонидом Кирилюком, квалифицированным инженером, признанным вожаком молодежи. И всякий раз мы ощущали его заинтересованность, получали поддержку.
С одобрения Машерова наладили выпуск журнала «Рабочая смена». Подобрался очень увлеченный коллектив редакции во главе с Николаем Латышем. Учащиеся находили поучительные публикации, способствовавшие профессиональному росту, интересные статьи на темы культуры, досуга, спорта. Издание пользовалось большой популярностью и вскоре стало союзным. Его выписывала и читала обучающаяся молодежь во всех советских республиках.
По словам Николая Чехлова (в 1970-е годы он был первым секретарем Фрунзенского райкома партии г. Минска), Петр Машеров — энергичный и прозорливый политик, настоящий коммунист. Его любили, уважали и стар и млад. Со всей наглядностью это проявилось в скорбные дни прощания с Машеровым, когда безбрежное людское море в глубоком горе заполонило улицы и площади Минска, по которым хмурым, дождливым октябрьским днем следовал траурный кортеж.
Петр Миронович очень многое сделал для родной Беларуси. Непререкаемым авторитетом пользовался Машеров у партийных, советских и хозяйственных работников, у научной и творческой интеллигенции. При этом такое отношение было обусловлено не высоким служебным положением белорусского лидера, а прежде всего личными качествами, манерой поведения. Он действительно был лидером, но одновременно одним из нас и среди нас своим, понятным. Руководители часто обращались лично к Петру Мироновичу, зная, что не пожурит за нарушение субординации.
«Идея — мать деятельности»,— гласит философский афоризм. Будучи творческим человеком, самостоятельным политиком с аналитическим складом ума, Петр Миронович предлагал неординарные подходы, которые порой не укладывались в сложившиеся идеологические схемы. Особенно интересовался проблемами развития культуры, отчего зависела возможность изжить пороки и упрочить нравственное здоровье нации.
С душевной теплотой вспоминал о Машерове и Геннадий Буравкин (1936—2014), поэт, лауреат Государственной премии БССР имени Янки Купали:
— Для меня Петр Миронович Машеров остается одной из самых незаурядных личностей, встретившихся в жизни. Разница в возрасте, в общественном положении, конечно же, всегда «держала дистанцию» во время наших встреч. Но вот теперь, уже с высоты и моего немалого опыта, я могу смело утверждать, что Машеров был очень близким мне человеком, что именно с ним у меня связаны представления о настоящем руководителе-государственнике.
Обаяние Петра Мироновича было всепокоряющим. Стоило ему на самых многолюдных собраниях появиться в зале, как буквально у всех светлели лица от его улыбки и благожелательности, от всего его молодого и красивого облика. И это происходило не только у нас, в Беларуси, где его лично знали очень многие, но и далеко от дома, чему я неоднократно был свидетелем и что многократно засвидетельствовал миллионам людей беспристрастный экран телевизоров. Машерову удавалось непринужденно сочетать непоказную доступность и гордое достоинство, душевную мягкость и непреклонную волю. Прирожденный трибун, он никогда не выступал с «отключенным сердцем», а всегда волновался, горел — и все это передавалось слушателям, которых он страстно звал в единомышленники и соратники.
Я часто ловил себя на мысли, что Петр Миронович по-юношески безоглядно влюблен в людей. Он много в жизни пережил и видел всякое — и, не сомневаюсь, встречались ему и негодяи, и двурушники, и пустозвоны, да и руководителем он был требовательным, а порою и жестким,— но постоянно искал в людях доброе. Иногда ошибался.
Но скольким помог, в скольких разглядел глубинное, поддержал, а то и подтолкнул к риску, к рывку в неведомое!.. Недаром же в народном сознании сохранилась неофициальная аттестация «машеровцев» — людей, согретых доверием Петра Мироновича, прошедших школу его примера и его принципов. С нескрываемой гордостью хочу отметить, что практически никого из них не коснулась всерьез липкая паутина застойного периода, ржавчина корыстолюбия и мздоимства, безжалостно подточившая не одно высокое кресло и многие высокие слова.
Хочу подчеркнуть и особо отметить еще одну черту Петра Мироновича Машерова — интеллигентность. Она была в его поведении, в самой сути как человека, как представителя родного народа. Крестьянский сын, знавший цену грубого земного труда, он искренне тянулся к духовным богатствам, своей немалой властью старался помогать их приумножению, заботиться о талантах, часто общался с ними, причем без высокомерия и заискивания. Я помню его поистине сыновнее, в чем-то даже благоговейное отношение к Петрусю Бровке, Ивану Мележу, Янке Брылю, Василю Быкову. А как он радовался звонкому слову Рыгора Бородулина и жалел, что редко его слышит!.. Когда я, склонив голову, слушаю звон колоколов в Хатыни или стою у памятников Янке Купале и Якубу Коласу в Минске, каждый раз вспоминаю, как много усилий и государственной ответственности вложил он в их создание... И еще часто вспоминаю его требование-напутствие при назначении меня на пост председателя Государственного комитета по телевидению и радиовещанию: «Ты должен приучить свой коллектив, писателей, композиторов, артистов, Бюро ЦК, меня к тому, что во главе телевидения и радиовещания обязан стоять не чиновник, а творческий человек...» Это ведь тоже, как я теперь понимаю, было рискованное решение не только политика, но и романтика-интеллигента...
