class="p1">Живя в Петербурге, Лев Кавелин имел переписку со старцем Макарием, который поддерживал его в решении оставить мир и поступить в Оптину пустынь. Много пришлось молодому офицеру преодолеть разных искушений перед тем, как это по Божией воле исполнилось. «В последнем письме, — пишет отец Макарий Льву Кавелину в декабре 1851 года, — выражаете свое намерение твердым, удалиться мира и водвориться в нашу пустынь… <…> Да укрепит и утвердит Господь вас в вашем благом намерении» 160. Поселившись в скиту, Лев Александрович испытал великую радость. Он вспоминал потом, что «никогда в жизни… не был так счастлив, как в тот день, когда старцы благословили мне надеть простой послушника подрясник» 161.
Он стал письмоводителем у старца Макария и сотрудником его по изданию святоотеческих книг вместе с отцами Ювеналием, Амвросием и Платоном. Все они имели хорошее образование, знали языки древние и новые. Лев Кавелин читал по-французски, по-немецки, по-английски, знал сербский, болгарский и польский языки. 28 февраля 1855 года он был пострижен в рясофор, а 7 февраля 1857-го — в мантию с наречением имени Леонид, в память старца Леонида. В том же году он был рукоположен во иеродиакона и иеромонаха. Вскоре начальство направило его в Русскую духовную миссию в Иерусалиме.
Незадолго перед постригом отца Льва в мантию старец Макарий получил письмо от архимандрита Игнатия, в котором он писал, что архиепископ Казанский и Свияжский Афанасий (Соколов) дарит Оптиной пустыни редкое собрание книг. Он, — пишет отец Игнатий, — «поручил мне передать его благословение Вам и единомудренному Вам братству. В особенности заинтересован он был участью отца Льва Кавелина, которого статьи он читал в “Маяке” и которому, как заочному знакомому, он особенно кланяется.
Я бы посоветовал отцу Льву по сему поводу написать письмо к преосвященному Афанасию, притом не от себя одного, но от лица Вашего и прочих единомудренных. Это будет не лишним для блага всей обители и для последующих действий Ваших в общую пользу» 162 (13 апреля 1857). Отец Макарий благословил отца Льва написать владыке Афанасию письмо, он это сделал и копию его (как летописец) поместил в Летописи скита, как и предыдущее письмо. Вот некоторые отрывки из него. Он пишет: «Милостивое воспоминание Вашего Высокопреосвященства о слабых трудах моих, основанное, без сомнения, на сочувствии к направлению журнала, в коем они были помещены, приятно напомнило мне о нем как о единственном из современных журналов, в котором было место статьям, проникнутым православными убеждениями и чувствами; он один решался обличать открыто заблуждения нашего века и разоблачать дерзостные выходки других журналов, которые… успели подорвать в нашем молодом поколении веру и сочувствие к Православию в обширном значении сего слова, развивая в то же время безусловную любовь и поклонение всему западному, начиная с так называемых понятий о вере.
В частных беседах с людьми, сочувствующими журнальным идеям, аз, грешный, не раз слышал выражение того мнения, что Святая Церковь наша и ее благое влияние на народ составляют единственное препятствие к успехам европейской цивилизации и прогресса в нашем Отечестве, и потому все журналы (за исключением “Русской Беседы”) согласно трудятся над заподозреванием и искоренением так называемых ими условно “устарелых”, то есть религиозных, понятий и охотно дают у себя место всякой статье, имеющей предметом такое рассуждение или косвенные, но весьма понятные намеки на проповедуемую ими несовместимость православного образа мыслей с европейскими идеями, а опровержения этих статей, если бы кто по ревности к вере и вздумал написать их, как доказали многие опыты, не найдут себе места ни в одном современном журнале и газете. <…>
Издателя “Маяка” (Степан Анисимович Бурачок, флотский инженер, автор трудов по математике и кораблестроению; журнал его назывался “Маяк, журнал современного просвещения, искусства и образованности в духе русской народности”, издавался в 1840–1845 годах. — Сост.) я почитаю сыновне как моего прежнего наставника в деле благочестия, который слово мудрого совета подтверждал поистине подвижническою жизнию и Иовлим терпением находящих скорбей и искушений; ему я обязан весьма многим, и даже отчасти решимостью вступить на проходимый ныне, при помощи Божией, путь. Проживая в Оптиной пустыни с 1852 года, в нынешнем году я удостоен представления к пострижению в мантию, сознавая же искренне свое недостоинство и недостаточество к восприятию ангельского образа и всю важность соединенных с ним обетов, дерзаю смиренно просить у Вашего Высокопреосвященства особенного молитвенного предстательства о мне, грешном, у Престола благодати…
Прося Ваше Высокопреосвященство удостоить благосклонного принятия прилагаемую сию книгу, которая познакомит Вас с историческими судьбами нашей обители (“Историческое описание Оптиной пустыни”, написанное Л. Кавелиным. — Сост.), и паки испрашивая всем пребывающим в ней о Господе и себе, последнему, Вашего архипастырского благословения и святительских молитв, с благоговением и сыновнею преданностию имею честь пребыть Вашего Преосвященства милостивейшего архипастыря и отца всенижайший послушник Оптиной пустыни рясофорный монах Лев Кавелин. Апреля 1857 года» 163.
В 1859 году отец Леонид вернулся из Иерусалима в Оптину пустынь и старец Макарий встретил его словами: «Бог вернул вас помянуть нас». И в самом деле, отец Леонид был возле старца во время его предсмертной болезни и хоронил его. А потом написал и книгу о нем: «Сказание о жизни и подвигах блаженныя памяти старца Оптиной пустыни иеросхимонаха Макария» (1861). В 1863 году отец Леонид был возведен в сан архимандрита и снова послан в Иерусалим — начальником Русской духовной миссии. В этой миссии с 1857 по 1861 год находился и другой сотрудник старца Макария по изданию книг — отец Ювеналий. В 1865 году отец Леонид перемещен был в Константинополь, в посольскую русскую церковь. За четыре года служения там он изучил турецкий и арабский языки.
С 1869 года отец Леонид — настоятель Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря. Здесь он не только деятельный начальник, не только духовно чуткий наставник, но и историк, исследователь монастырской старины. Собранные им документы составили «Историческое описание Воскресенского ставропигиального, Новый Иерусалим именуемого, монастыря». В 1877 году отец Леонид назначен был наместником Троице-Сергиевой Лавры. Старец Амвросий писал ему: «Поздравляю вас с перемещением в область Преподобного Сергия. Молитвы великого угодника Божия да помогут вам понести нелегкое бремя сие. <…> Молитвы покойных старцев наших да помогут вам в многотрудном вашем служении» 164.
В Троицкой Лавре отец Леонид, исполняя многочисленные обязанности по должности, посвящал свободные часы историко-церковным трудам. Вместе с перешедшим с ним сюда из Воскресенского монастыря послушником, вскоре иеромонахом (а позднее и владыкой) Никоном (Рождественским) он задумал издание «Троицких листков» — книжек для народа — несколько серий разной цены,
