— «Советский спорт»?
— Нет, как-то иначе.
— «Советская женщина»?
— Вот-вот! Я потому забыла, что очень удивилась: что за такая советская женщина, у нас все женщины советские и вообще у нас все люди советские.
27 января 49.
Пришла мама Соня и напекла пирогов к Шуриному приезду. Саша посмотрела внимательно, а потом спросила:
— Это всё останется в нашей семье?
* * *
Форма, подаренная Гале в сентябре, превратилась в решето уже в конце первой четверти. Пришлось сшить новую. А еще ей куплены коньки и специальные к ним ботинки. Отыскала же их (это трудно!) доблестная мама Соня.
28 января 49.
Саша:
— Мама, знаешь, я решила ни с кем из нашей семьи больше никогда не ссориться. Даже с папой.
Она же:
— Мама, я ищу для своего календаря красное двадцать восьмое число: сегодня хоть не воскресенье, зато папа приехал, тоже праздник.
30 января 49.
Саша:
— Мама, вот эта история про Женю и цветик-семицветик — это правда, или сказка?
— Я думаю все-таки, что сказка.
— Мам, ну как же сказка! Ведь он пишет, что это случилось с его знакомой! Не может быть, что сказка! Это про знакомую его, понимаешь?
* * *
Саша:
— Мама, ты почему нарядилась? Уходишь, или ждешь гостей?
— Нет, остаюсь дома. Просто я решила надевать красивые платья для своих детей и для своего мужа.
Саша:
— Дай я тебя за это поцелую в шейку.
* * *
Саша:
— Мама, что такое ультитатим?
— Что-о?!!
— Ультитатим. Вот, в книжке.
Подхожу: «Тимур и его команда». Ультиматум.
* * *
Саша, Анне Федоровне:
— Влюбиться и любить — это не одно и то же. Влюбиться можно только во взрослого человека и обязательно в мужчину. А любить можно кого угодно — и маленьких, и больших, и мужчин, и женщин.
Откуда у нее такие сведения? Это мне непонятно.
3 февраля 49.
Саша легла в кровать. Смотрит на меня:
— Спи, — говорю я.
— Необходимо поцеловать, — отвечает Саша.
8 февраля 49.
Галя задает Саше уроки: писать буквы, цифры. Саша очень любит это занятие. Но вот Галя поехала на Сретенку.
— Как же я буду без уроков? — огорчается Саша.
— Я могу задать тебе, потом сегодня придет к нам Анна Ивановна, она учительница, она тоже может тебя поучить.
— Нет, я хочу, чтобы Галя. Вы добрые, и ты, и Анна Ивановна. Вы обе за каждую закорючку можете поставить 5+, а Галя строгая.
— Я тоже могу быть строгой.
— Все равно, Галя строжее.
Мне это нравится. То, что ей не нужны поблажки.
9 февраля 49.
Саша:
— Лена, ты веришь в бога?
Лена:
— Верю.
Саша:
— Ну а как ты веришь?
Лена:
— А так, просто: сижу и верю.
* * *
Галя задала Саше урок. Саша сидит, корпит, выводит буквы и цифры. Вздыхая, приговаривает: «Ах, эти восьмерки меня просто в гроб вгонят, они меня прямо доконают, так трудно их писать!»
* * *
Саша пишет Шуре открытку:
— В слове «здравствуй» — одно «р» или два? Сначала мне не хотелось писать, а теперь знаешь как стало приятно? Это, наверное, потому, что я его люблю. А как мне подписаться: «Саша»? Или: «Твоя дочка». Нет, я знаю, я подпишусь: «Твоя младшая дочка», чтоб он не подумал, что это Галя.
* * *
Саша:
— Мама, я тебя раз спросила: «Что такое любовь»? А ты сказала: «Это когда готов всё для человека сделать». Вот так любовь!
— Что, мало?
— Конечно, мало! Любовь, это когда ходишь за человеком хвостиком и как только он свободен, начинаешь с ним разговаривать. Вот как я с тетей Аней.
* * *
Сашу с каждым днем все больше угнетает ее смуглота. Купаясь, она просит Анну Федоровну: «Тетя Аня, три меня посильнее. Может, черная кожа сойдет, а под ней — белая, хорошая. Ах, зачем родители возили меня рожать в Ташкент! Неужели им нравятся такие черные дети? Если бы ты знала, как мне хочется быть беленькой, хорошенькой!»
15 февраля 49.
Шура Саше:
— У тебя ручки совсем холодные, а ручки и ножки должны быть теплые.
Саша:
— У меня не ручки и ножки, а руки и ноги! (Со злостью).
* * *
Проработав подряд восемь часов, я говорю:
— Я, кажется, обалдеваю…
Услышав это, Саша идет к Шуре и сообщает ему доверительным шепотом:
— Мама совсем обалдела.
— От тебя? — спрашивает Шура.
— Вовсе нет, — отвечает Саша с обидой, — от работы от своей.
19 февраля 49.
Саша:
— А почему кошки рожают без помощи кота? Кошкам что, муж не нужен?
23 февраля 49.
— Саша, ты в который раз читаешь эту книгу?
— В стотый.
И правда: закончив книгу, она тут же, без всякой передышки, открывает первую страницу и начинает читать снова. Иногда просит: «Найди мне место, где к Зое приезжает ее отец». Или: «Найди место, где рассказывается, как Зое подарили куклу», — и с упоением перечитывает такие избранные места. А книжка-то плохая-преплохая. («Школа в лесу». Сладкая, розовая. Как говорит Корней Иванович — мармеладная.)
6 марта 49.
У Сашки кончилось воспаление среднего уха. Началось оно в конце февраля. Каждый год и, примерно, в одно и то же время.
8 марта 49.
Девочки преподнесли мне шоколад, Анне Федоровне — письмо и цветы.
Саша:
— Мы были в шестях магазинах… Нет, в шестерых магазинах…
* * *
Галя:
— Мама, ну пожалуйста: ребеночка или собачку, ну прошу тебя, знаешь, как я буду их любить!..
* * *
Саша:
— Тетя Аня, ты русская?
— Русская.
— А кто я?
— Ты еврейка.
Саша (удивленно):
— Разве я еврейка?
— Кто же ты?
— Я узбечка, а Галя — москвичка. Папа тоже москвич. Если бы он был еврей, он знал бы еврейский язык, а он его не знает.
Я:
— А ты разве знаешь узбекский язык?
— Нет, не знаю.
— Какая же ты узбечка?
Саша (после некоторого раздумья):
— Да, пожалуй, я тоже москвичка, как Галя.
21 марта 49.
Если, читая, Саша доходит до страшного или печального места, она садится рядом со мной и берет меня за руку. По ее пальцам я могу судить обо всем, что происходит в книге: если пожатие становится крепче, дела героя плохи. Если пожатие ослабевает, дела героя идут на лад. Если Саша просто оставляет мою руку — книга кончилась хорошо. Если она переползает ко мне на колени и вздыхает, значит, развязка печальная.
