Виктор Островский - Обратная сторона обмана (Тайные операции Моссад)

– Нет. Я не получал такое сообщение. Возможно, она думает, что они хотят вернуть меня, но она хочет, чтоб этого не произошло. Я не знаю.

– Прежде всего, не спрашивай ее. Ее телефон прослушивается. Если ты что-то знаешь, что она тебе не рассказывала, то они заметят, что у тебя еще есть контакты, и все лопнет.

– Ты сразу узнаешь, что делает группа «Кидон», или тебя информируют позднее?

– Я держу руку на пульсе, если ты это имеешь в виду. Я получаю предварительные сведения и, конечно, предупрежу тебя, если станет жарко.

Выяснилось, что маленькая игра с англичанами не менее опасна, чем упражнение с Советами. Она даже была намного тяжелей. Мы имели дело с очень искушенной и опытной разведкой, которая поддерживала хорошие, если не сказать отличные, отношения с Моссад. То, что в Соединенном Королевстве возрастала озабоченность грязными трюками Моссад, было хорошей зацепкой. Но сначала нам нужно было в этом немного покопаться.

У меня должен был быть повод, который привел меня к ним, и я должен был суметь доказать, что я был агентом Моссад. Эфраим дал мне разные документы, которые я смог бы использовать для убеждения их в том, что я тот, за кого себя выдаю. Одним из них была фотокопия британского паспорта, который я год назад использовал при проведении одной операции в Европе. Эфраим дал ее мне вместе со служебным отчетом о подробностях акции.

Я должен был также использовать свой контакт с британским представителем на Ближнем Востоке, который был ответственен за военные захоронения уже исчезнувшей Британской Империи в этой части мира. В бюро думали, что он работает на британскую секретную разведывательную службу и собирает данные о тактических свойствах местности. Под легендой канадского кинорежиссера я вступил с ним в контакт во время одной акции и попытался выудить из него информацию. Эфраим был уверен, что если этот человек действительно работал на разведку, то он отметил этот факт в своих отчетах и мог бы меня идентифицировать.

Мы решили, что у меня есть две причины для прихода к англичанам: одна – деньги, другая – месть. Я должен был также выказать беспокойство из-за того, что действия Моссад в Великобритании могут привести к волне антисемитизма, если дела выйдут из-под контроля, и всплывет британская версия дела Полларда, что приведет к обвинению всех британских евреев как тайных пособников Моссад. Подобный результат, несомненно, привел бы к возрождению старой истории с «Протоколами сионских мудрецов»[29].

Такая аргументация была мне тем более легка, что я действительно был убежден в том, что такое произойдет – это только вопрос времени. Если британские власти поймут опасность и подготовятся к ней, возможно, эта угроза будет предотвращена.

Не было опасности того, что британская спецслужба такую информацию использует для развязывания какой-то антиеврейской кампании. Но так как Аралех Шерф, новый шеф «Цафририм»[30], был известен своими воинственными настроениями и верил, что Бог дал Израилю право использовать еврейскую диаспору в своих целях, можно было предположить, что он разовьет действия в этой сфере до предела, что когда-нибудь приведет к краху.

– А что я скажу им, если они захотят больше узнать об этом вопросе? Я думаю, мы же не сможем принести им на подносе списки «сайаним»?

– Нет, но мы можем намекнуть им, где они могут их найти, если посмотрят попристальней. Всегда лучше, если они смогут предупредить людей, а не ловить их. Представь себе, они схватят одного еврея, который работает в военной промышленности и передает данные Моссад. Такой случай, пройдя по всем инстанциям и попав в прессу, несомненно, поставит под подозрение всех евреев западного мира. И, несомненно, на процессе выяснится, что это не единичный случай. Тогда нам сможет помочь только Господь Бог, но, учитывая, как мы вели себя последние тридцать лет, я сомневаюсь, что он захочет платить по нашим счетам.

Было около двух часов пополудни, когда я вышел из такси и прошел два квартала пешком до британского посольства. Я поднялся к главному входу и попал в застекленную приемную. Я сказал, что хочу поговорить с представителем британской разведки и у меня есть информация, которая его обязательно заинтересует.

Я подождал, смотря на входящих и выходящих людей и надеясь, что мне не встретится никто из моих знакомых или что кто-то, кого я сам не знаю, узнает меня. Через десять минут я был убежден, что это неправильный метод. Я вышел и прошел с квартал, думая, как бы мне это проделать. По телефону-автомату мне удалось пробиться к человеку, который в посольстве был ответственен за вопросы безопасности. Было маловероятно, что телефон подслушивается. – Меня уволили из Моссад, и я хочу поговорить с кем-то из британской спецслужбы. У меня есть данные, которые Вас могут заинтересовать.

Человек на другом конце провода не медлил ни минуты. – Вы в Вашингтоне?

– Да, и недалеко от посольства.

– Вы можете зайти?

– Конечно.

– Когда Вы будете у нас?

– Через 10 минут. Я хотел посмотреть, будут ли в посольстве какие-то приготовления до того, как я приду. Я еще раньше проверился и удостоверился, что «чист». Если бы я после этого засек «хвост», то знал бы, где его подхватил.

Я описал этому человеку свою одежду и сообщил ему мое имя. Он сказал, что будет ждать меня на входе, и попросил приготовить паспорт.

Через 10 минут я прибыл на место. У телефонной будки я в киоске купил горячую сосиску – такая работа всегда возбуждала во мне аппетит. Обычно я терял аппетит, когда чуял действительную опасность, но здесь дела проходили так, что я чувствовал себя хорошо. На мне был костюм в полоску «с иголочки», черные туфли, плащ и желтый галстук в черный горошек – стандартный галстук тогдашних «юппи». «Прикид» от «Пэйсли» был у меня второго сорта, а у человека, который меня ожидал, казалось, сорт был первым. В остальном мы были одеты почти одинаково. Наверняка, он чесал затылок, слушая мои приметы по телефону. Несомненно, у него где-то был и плащ, похожий на мой.

Пока я проходил проверку безопасности, он улыбнулся мне, затем протянул мне руку. После вступительных вежливых церемоний он провел меня к следующей двери, где он вынужден был согнуться, чтобы провести по замку своей пропускной карточкой, потому что тоненькая цепочка, на которой она висела, была слишком коротка.

На лифте мы поднялись в его офис, и там висел плащ, о котором я думал. На подоконнике стояла пара горшков с цветами, точно, как мы делаем в Моссад. Очевидно, шпионские игры способствуют желанию увидеть что-то растущее.

– Я еще не могу ни с кем говорить о Вас, но я приму от Вас начальную информацию, а потом мы решим, что последует за этим. Вас это устроит? Ему было под 40 лет, и выглядел он как типичный англичанин; его светлые волосы были аккуратно зачесаны на одну сторону, и челка слегка спадала на лоб. Время от времени он забрасывал ее назад. Воротник рубашки был на него немного широковат. Он назвался Эдвардом и показался мне вполне предупредительным.