Виктор Островский - Обратная сторона обмана (Тайные операции Моссад)

– Есть ряд причин, почему ты не пошел к сирийцам.

Наша дискуссия продлилась до второй половины дня и постепенно нам надоела. Но сомнение, возникшее у меня, почти исчезло. Эфраим обеспечил меня документами для завтрашней встречи. После трапезы он вернулся в свой номер, который теперь был на моем этаже.

Эфраим хотел находиться со мной во время моего звонка в посольство, только на тот случай, если выяснится, что мы чего-то не предусмотрели.

Я позвонил, и меня попросили явиться в посольство как можно быстрее. Пришли два человека, чтобы поговорить со мной.

Эфраим был доволен. – Мы убьем нескольких зайцев одним выстрелом, – сказал он.

– Каких зайцев?

– Во-первых, мы дадим им знать, что инцидент в аэропорту был не нашей инсценировкой, а реальной попыткой теракта, который мы предотвратили. Во-вторых, когда мы позаботимся о трудностях для лондонской резидентуры, то избавимся от их шефа. Если мы парализуем лондонскую резидентуру, то это выставит эту клику в таком глупом виде, что потребуется кто-то со стороны, чтобы провести чистку.

– Ты серьезно так думаешь?

– Мы используем ту же технику, которой воспользовалось правое крыло в 1982 году, чтобы избавиться от Кимхе: будем бросать дерьмо на ветер. Ты пришел с флота и знаешь, что что-то обязательно где-то да прилипнет. Он ухмыльнулся и засунул в рот кусок шоколада.

Я хотел увидеть Беллу и девочек. Из-за этого я становился все нетерпеливей. Это чувство захватило меня внезапно, с неожиданной стороны. Телевизионная реклама телефонной компании AT & T была тому причиной. Она показывала сентиментальные картинки семей, иногда вместе, иногда разделенных, под рекламным лозунгом: «Протяните руки и дотроньтесь друг до друга». Когда я видел эту рекламу, я чувствовал себя таким одиноким, что даже перестал включать телевизор, будучи один.

Меня поприветствовал тот же человек, когда я подошел к главному входу. У него был мой вчерашний галстук, а я был в «Пэйсли». В остальном, у нас была одинаковая «униформа».

– Приятно снова встретиться с Вами, – сказал он и снова согнулся, чтобы открыть дверь.

– Неужели они не могли дать вам цепочку подлиннее? – спросил я.

– Нет, им нравится держать нас на короткой цепи, – хихикнул он и открыл мне дверь. Он провел меня к лифту, но пришли мы теперь в бюро в другом крыле, которое было похоже на его вчерашнее, только в нем не было цветов, а на видавшем виды столе не было бумаг. Когда мы вошли, из-за стола встал человек и с улыбкой подал мне руку. – Меня зовут Стив. Прекрасно, что Вы пришли так быстро.

Я пожал ему руку. – Я Дэйв. Прекрасно, что Вы меня позвали. И улыбнулся ему в ответ.

– Дэйв? Я думал, Вас зовут Виктор? Он посмотрел на бумагу пред собой.

– Я просто шучу, – сказал я и сел. – «Дэйв» это мой «Стив», понимаете?

– Ага. Его улыбка стала шире. – Итак, Виктор?

– Да.

– Можем ли мы Вас чем-то угостить? Он сел.

– Я хотел бы кофе. Я заметил, что у меня осталась только одна сигарета. – У Вас есть в бюро автоматы для продажи сигарет?

– Я посмотрю, что смогу найти для Вас, – сказал молодой человек и вышел.

– Как я понимаю, сегодня еще кто-то будет присутствовать на встрече?

– Да. Мой коллега подойдет чуть позже. Он принесет нечто, чтобы показать Вам и услышать Ваше мнение.

– Это Вы занимаетесь моим делом?

– Мы оба. Почему Вы спрашиваете?

– Речь идет о деньгах. Мы должны поговорить об этом, пока не продолжим работу.

– Я могу Вас заверить, что мы будем Вам очень признательны за Вашу помощь. Сумма будет зависеть только от ценности того, что Вы нам сможете рассказать.

– Можете Вы выразиться поточнее?

– Боюсь, что нет. Вы понимаете, не мы решаем этот вопрос. В конце концов, речь идет о дружественной нам стране, и мы обычно не собираем информацию об Израиле, поскольку он наш союзник.

Я зажег сигарету и сказал сквозь дым: – Почему бы нам не оставить в стороне все эти церемонии? Мы пришли сюда по определенной причине. Вы хотите от меня то, что, как Вы хорошо знаете, у меня есть. Сначала Вы должны определить, что я тот, за кого себя выдаю. А потом Вы захотите увидеть, что можно вытащить из меня.

– Я лучше говорил бы о своего рода обмене...

– А, бросьте. Если бы Вы могли привязать меня к скамье пыток и под кнутом выбить из меня сведения, Вы так и сделали бы, мы оба это знаем. И я не хочу от Вас ничего, кроме денег. Если Вы мне не заплатите сейчас, я уйду, и Вы будете дальше беречь свой нейтралитет, о котором вы твердите. Итак, с чего Вы хотите начать?

– С самого начала, я думаю. Какое звание и какую должность Вы занимали в Моссад?

– Я был полковником, потому что меня перевели с военной службы, где у меня было звание подполковника. Перед уходом из Моссад я работал в датском отделе и от случая к случаю для других отделов.

– Есть ли британский отдел?

– А католик ли Папа Римский?

– Вы работали в этом отделе?

– Иногда.

– Есть ли секретная резидентура в Лондоне?

– Да, в израильском посольстве.

– Сколько в ней офицеров?

– Примерно два месяца назад было пять. Сколько сейчас, я не знаю, но в любом случае не меньше шести.

– Кто шеф резидентуры?

– Мне трудно вспомнить фамилию, Вы знаете, – ухмыльнулся я.

– Могли бы Вы опознать его по фотографии?

– Конечно, у вас она есть?

– У нас есть фотографии большинства дипломатов. Это нормально, что они дают нам свои фотографии, получая аккредитацию.

– Давайте короче. Вы показываете фотографии, а я их идентифицирую. Что потом?

– Зачем Вы пришли к нам? Почему Вы не пошли к американцам или французам? И если Вас интересуют только деньги, почему Вы не пошли к арабам? Я думаю, они дали бы Вам намного больше.

– Я не люблю иметь дело с людьми, на чьей территории нахожусь. Им слишком легко меня контролировать. Кроме того, Вы наши союзники, так что я практически не предаю свою страну. Я продаю только сведения, на которые, на мой взгляд, Вы имеете право. Это же касается и Полларда.

Молодой человек вернулся с кофе и пачкой сигарет. Он извинился за то, что в их кафетерии нет американских сигарет.

Когда он ушел, Стив и я могли говорить между собой менее напряженно. Через несколько минут в комнату вошел коллега Стива. Он был ростом такой же, как Стив, хорошего телосложения и с такой коричневой кожей, будто он только что вернулся из отпуска на Карибских островах или болел странной кожной болезнью. Его светлые волосы были почти белыми, а причесывал их он также аккуратно, как молодой человек, только его прическа была даже в лучшей форме.

Мы продолжили нашу беседу. Новый коллега, по имени Роберт, раскрыл большую папку и вынул оттуда несколько картонок с наклеенными фотографиями. – Можете ли Вы посмотреть и сказать, кого из этих людей Вы знаете?