Виктор Островский - Обратная сторона обмана (Тайные операции Моссад)

– Я еще не могу ни с кем говорить о Вас, но я приму от Вас начальную информацию, а потом мы решим, что последует за этим. Вас это устроит? Ему было под 40 лет, и выглядел он как типичный англичанин; его светлые волосы были аккуратно зачесаны на одну сторону, и челка слегка спадала на лоб. Время от времени он забрасывал ее назад. Воротник рубашки был на него немного широковат. Он назвался Эдвардом и показался мне вполне предупредительным.

– Хотите чашку чая или чего-то еще?

– Кофе, пожалуйста.

Он высунул голову за дверь и передал кому-то мою просьбу. Затем он вытащил из ящика письменного стола блокнот, раскрыл мой паспорт, лежащий перед ним, и переписал мою фамилию и прочие паспортные данные на листочек бумаги. Мне чертовски хотелось рассказать ему пару анекдотов о соблюдении правил конспирации и строгих директив, как мы поступаем всегда в таких случаях в Моссад, но я сдержался. Я не имел понятия, кто этот человек и что он подумает о таких шутках. Факт, что он был на передовой линии спецслужбы, означал, что он занимается скорее не разведкой, а «оборонительными» делами – контрразведкой и безопасностью, и по сравнению с Моссад его команда стояла на два-три уровня ниже. Он мог обидеться или не понять подобного юмора. Кроме того, он мог воспринять такие шутки как личное оскорбление.

Подали чай и кофе.

– Итак, господин Островский, о чем Вы хотели поговорить со мной?

Я зажег сигарету, бросил спичку в пепельницу, откинулся на спинку стула и сказал: – Как я Вам уже говорил по телефону, еще несколько недель назад я был сотрудником Моссад, но по ряду причин был уволен.

Он старательно записывал, не глядя на меня. – Почему Вы ушли?

– Меня уволили из-за нескольких дурацких историй и моего слишком длинного языка?

– Что это значит?

– Я открыто выражал свои политические взгляды, не совпадающие с принятыми в такой организации, которая столь сильно склоняется вправо, как Моссад. Эфраим внушил мне, что я имею дело с очень изощренной спецслужбой, и мне это тоже было известно. Мои сведения будут подвергнуты особому психологическому анализу, поэтому все данные обо мне и моих взглядах должны быть корректными. Моя легенда – моя правдивая история, и это я должен был держать в подсознании.

Англичанин никак не реагировал, что делало интервью очень напряженным. Он только записывал и задавал вопросы. Иногда он поднимал руку и просил говорить медленней, чтобы он успевал записывать. Я такое ненавидел. Учитывая современную записывающую технику, я находил такой метод работы архаичным и неэффективным. Но это был его офис, и он был представителем людей, от которых я кое-что хотел, поэтому я не мог жаловаться.

Интервью продлилось почти три часа. Я передал ему документ Моссад – копию фальшивого британского паспорта, которую я получил от Эфраима. На фотокопии была кратко описана моя тогдашняя легенда. На обратной стороне была копия части карты Лондона, где был отмечен мой тогдашний адрес, прилагались также цветные фотографии моего дома и моей лже-семьи, с парой слов о том и о другом. Такой документ мы называем «Tutor-Cover», т.е. что-то вроде «легенды-наставления», которая обычно вместе с фальшивым паспортом доставляется на конспиративную квартиру, где агент до проведения операции изучает все детали своей легенды. Такой документ понимается как упрощенная легенда, не такая, которая нужна при проведении операций в тяжелых условиях. Несмотря на это, этот документ был сделан на профессиональном уровне, и каждый, знакомый с нашим ремеслом, пришел бы к убеждению, что его обладатель – не любитель.

– Я хочу сердечно поблагодарить Вас, господин Островский, за то, что Вы мне рассказали. Я передам эти сведения ответственному лицу. С вами я снова свяжусь, если Вы мне скажете, что собираетесь делать.

Я знал, что это правильная процедура, и я передал ему только личные и второстепенные данные, лишь для того, чтобы они представили себе, кто я. Настоящая инквизиция должна начаться позже.

– А что теперь?

– Где я смогу застать Вас?

– Я позвоню Вам. Когда это Вас устроит?

Он подумал минутку. – Как Вы смотрите на завтра, примерно в это же время?

Я встал. – Итак, до завтра.

Эфраима утром не было в его номере, но он оставил в приемной сообщение для меня. Ему нужно было на время уйти, и он должен был вернуться ко второму завтраку. Подписался он именем Давид, своим агентурным псевдонимом для обычных сообщений. Если бы он подписался «Марк», это означало бы опасность.

Я подождал в своем номере его звонка, который последовал в одиннадцать часов. Он ожидал меня в ресторане. Оказалось, что он не спал ни минуты: провалилась одна акция на Дальнем Востоке, и ему нужно было позаботиться об этом. Так как он еще раньше имел дело с людьми из Шри-Ланки, то он вышел на контакт с их спецслужбой и попросил их найти тело одного офицера Моссад, который должен был помогать их правительству поймать руководство «Тамильских Тигров», группы сопротивления, которая борется за создание независимого государства на севере острова. Офицер был застрелен в своем гостиничном номере в Коломбо в то же время, когда взорвался «Боинг»– «Джамбо» шри-ланкийской авиакомпании «Ланка Эйр».

Главной проблемой было не то, что этот человек мертв, а то, что Моссад находился в Шри-Ланке лишь с целью охраны местной резидентуры ЦРУ и одной американской делегации и значительно превысил пределы своих полномочий, не предупредив об этом американцев.

Когда мы завтракали вместе, Эфраим уже взял дело в свои руки. Труп (якобы жертва автокатастрофы) летел чартерным рейсом в Австралию, где дружественная местная спецслужба готова была помочь его отправке кораблем в Израиль. Он закурил и спросил: – Ты спрашивал их о деньгах?

– Кого?

– Англичан?

Я уставился на него. – Нет, об этом речи не было.

– Значит, в следующий раз ты должен поставить вопрос о деньгах в самом начале.

– Почему? Мы ведь знаем, что никто не платит до оценки полученной информации. Они считают меня, в конце концов, профессионалом, который должен знать такие вещи.

– Но ты все же должен затронуть этот вопрос, чтобы они не думали, что ты поступаешь так только по зову совести. Они должны думать, что ты у них на крючке, тогда они будут задавать тебе вопросы, которые их интересуют, а не просто сидеть и слушать тебя. Ты должен заставить их поверить, что ты пришел к ним ради денег, иначе они вообще не поймут, зачем ты к ним пришел.

– От сирийцев я получил бы, наверное, намного больше. Эта мысль возникнет у них сразу, как только они услышат, что это все со мной происходит только ради денег.