В этих условиях весной 1943 года перед гитлеровским руководством встала задача выработки дальнейшей стратегической линии и плана боевых действий на предстоявшее лето. По тому вопросу среди военных руководителей вермахта возникли большие разногласия. Были сторонники предложения Муссолини, который советовал попытаться заключить временное перемирие с Советским Союзом, чтобы полностью развязать руки для войны на Западе и Средиземном море. Однако окончательный верх взяло мнение генерального штаба сухопутных войск, считавшего, что прежде всего надо решающим образом подорвать наступательную мощь Советской Армии и только после этого переместить основные усилия на борьбу против англо-американских войск. К этому мнению присоединился и сам Гитлер.
После тщательного изучения всех вариантов действий было принято решение провести крупную операцию против группировки советских войск на Курском выступе. Этот выступ глубоко вдавался в расположение немецких войск. Ликвидация его сулила немецкому командованию крупные оперативно-стратегические преимущества.
Наступлению под Курском в немецких планах отводилась роль центрального события всего 1943 года.
Ни к одной операции гитлеровское командование не готовилось с такой тщательностью, как к этой. Основная проблема состояла в восполнении потерь в людях и вооружении и создании надлежащей группировки войск для наступления. В Германии был издан «Указ фюрера о широком использовании мужчин и женщин для задач обороны империи». В стране была объявлена тотальная мобилизация.
Готовя наступление под Курском, гитлеровское командование бросало в игру свою основную карту. Ему нужен был выигрыш, любой ценой.
Для проведения операции «Цитадель» (так был назван план операции) германское командование сосредоточило до 50 дивизий, около трех тысяч танков и самоходных орудий, более двух тысяч самолетов – три четверти всей авиации, действовавшей на советско-германском фронте. Особенно большие надежды возлагались на новый самолет «Фокке-Вульф-190», имевший сильное вооружение – четыре пушки и шесть пулеметов – и большую скорость: свыше 600 километров в час. Этот истребитель, по расчетам фашистского командования, должен был господствовать в воздухе.
На Курскую дугу были переброшены танковые дивизии СС «Адольф Гитлер», «Мертвая голова», «Райх», оснащенные новинками германской танковой промышленности: мощными машинами «тигр» и «пантера» с толстой броневой защитой. Эти танки гитлеровская пропаганда называла сверхсекретным оружием, которое изменит весь ход войны.
Уверенное в успешном завершении задуманной операции, фашистское верховное главнокомандование пригласило на советско-германский фронт для наблюдения за ходом наступления турецкую военную миссию и группу высших румынских офицеров. Союзники, а также те, на чью помощь рассчитывали гитлеровцы в случае удачи, должны были своими глазами убедиться в силе и мощи немецкого оружия. Фашистские стратеги из кожи лезли, чтобы всячески принизить значение поражения на Волге, показать его как незначительный, частичный неуспех гитлеровского командования.
В канун наступления Гитлер обратился к личному составу ударных группировок с воззванием: «С сегодняшнего дня вы становитесь участниками крупных наступательных боев, исход которых может решить войну. Ваша победа больше, чем когда-либо, убедит весь мир, что всякое сопротивление немецкой армии в конце-концов все-таки напрасно».
Однако советское командование своевременно разгадало замыслы врага. Правильно оценив сложившуюся обстановку на советско-германском фронте, Ставка решила использовать выгодные условия обороны под Курском, измотать ударные группировки противника, перейти затем в контрнаступление и разгромить их.
Последующие события показали, что это был наиболее правильный план действий.
Перед Красной Армией стояла сложная и ответственная задача: выдержать удар чудовищной силы, перемолоть в боях основные силы врага, а затем перейти в решительное наступление, внеся тем самым коренной перелом в ход всей войны.
На участке предполагаемого наступления Ставка создала мощный оборонительный узел. Войска двух фронтов: Центрального и Воронежского должны были принять на себя главный удар гитлеровских армий. Кроме того в тылу наших войск был создан так называемый Резервный фронт. В составе двух фронтов, оборонявших Курский выступ (не считая Резервного фронта), имелось 1300 тысяч человек, около 20 тысяч орудий и минометов, около 3600 танков и самоходных артиллерийских установок, 3130 самолетов с учетом авиации дальнего действия. Таким образом наши войска превосходили противника как в живой силе, так и в технике.
Нас, летчиков, особенно радовала насыщенность фронта новейшими самолетами. Теперь положение изменилось самым решительным образом. Летом 1943 года советские Военно-Воздушные Силы по количеству самолетов на фронте превосходили немецко-фашистскую авиацию в два раза.
Таким образом, вся эта небывалая по размаху операция с самого начала была нацелена советским командованием на успешное контрнаступление.
Огромную работу при подготовке войск к сражению – по повышению их политико-морального состояния, воспитанию у солдат и офицеров стойкости, чувства ответственности за удержание рубежа – проводили Военные Советы всех трех фронтов, политорганы, партийные и комсомольские организации. Политической работой занималась также большая группа ответственных партийных работников. Многие секретари обкомов были назначены членами Военных Советов армий.
И воины клялись: «Мы уничтожали и уничтожили гитлеровскую гадину под Сталинградом, уничтожим ее и здесь, под Орлом и Курском. Будем стоять насмерть. Враг не пройдет! Наступать будем мы!»
Начало июля. Сводки Совинформбюро пока неизменно гласили: «На фронте ничего существенного не произошло». Но это было предгрозовое затишье. Теперь известно, что в самый канун операции Гитлер вновь собрал руководителей вермахта и произнес перед ними исступленную речь. Он выразил непоколебимую уверенность в полном успехе, подчеркнув, что никогда еще за все время войны с Россией немецкие войска не были так подготовлены к боям и не имели в таком изобилии тяжелого вооружения, как под Курском.
Истекали последние часы напряженного ожидания. Громадные армии стояли друг против друга. Поединок огромного скопления войск и техники должен был вот-вот начаться.
Сражение началось на рассвете 5 июля.
Накануне мы облетывали район предстоящих боевых действий. Это было тем более необходимо, что местность представляла собой удивительно однообразную равнину, лишь кое-где пересеченную небольшими оврагами и балками. Ориентиров абсолютно никаких. Предвидя горячие дни, мы понимали, насколько гибельным может оказаться отсутствие хоть каких-нибудь приметных точек на местности. Я помнил из опыта финской войны, как некоторые наши летчики, заблудившись среди снежного однообразия, не в состоянии были найти родной аэродром, садились где попало.
