какие в нём молекулы. (Можно вспомнить спектры того японца на конференции, которого не удалось как следует послушать). Каталог не так хорошо разработан, как атласы Оже-спектров, в конце концов, молекул неизмеримо больше, чем химических элементов. Но иногда удаётся что-то идентифицировать, хотя бы куски молекул. Фурье-спектрометр он потому, что там не напрямую спектр получается, а с помощью определённого математического преобразования.
На Фурье-спектрометр определили работать двоих, меня и только что появившегося аспиранта из Владикавказа по имени Батик. Я потом узнал, что это уменьшительное от Батразд. Появился он драматично: опоздал к сдаче аспирантских экзаменов. Всё же ему разрешили сдать специальность, и он показал такие хорошие знания, что разрешили сдавать и остальное. Он стал аспирантом и активно взялся за Фурье-спектрометр. Я решил ему не мешать. А может, к тому времени обленился. Мне казалось, у меня и так достаточно много занятий. Которые мне разрешалось придумывать себе самому, и мне это нравилось.
Батик был парень обаятельный. При отмечании какого-то праздника за столом весело объяснял, что у нас неправильный обычай произносить тосты и пить под них. Вот у них (подразумевалось, у людей, делающих те самые вина, что остальные пьют) больше опыта застолий и этот ритуал устроен более правильно. Не чтобы быстро напиться и упасть под стол, как получается, если один произносит тост, и все остальные выпивают, потом второй произносит и все выпивают и т.д. А надо так: каждый произносит тост, по очереди, а потом все выпивают за все эти тосты разом. И так далее. Тостов больше, вина меньше, культуры больше, пьянства меньше. Мне очень понравилось. Правда, я вина всё равно пить не стал. Наливал воду в стопку для водки, все и думали, что это она, проклятая. Или родимая, один чёрт.
Тост я, если очень требовали, произносил всегда один и тот же. «Чтобы не было войны». Это из фильма «Пять вечеров». Гурченко там его произносит так, или примерно так. Кажется, скорее «господи, только бы не было войны» (?). Он долго казался шуточным, очень печально, что это уже не так.
У Остера помню в сборнике «Вредные советы», в котором вся педагогика наоборот, шуточное стихотворение:
Если вы окно разбили, не спешите признаваться.
Подождите, не начнётся ль вдруг гражданская война.
Артиллерия ударит, стёкла вылетят повсюду,
И никто ругать не станет за разбитое окно.
Тогда это тоже было весёлой шуткой.
Но с Фурье-спектрометром я был неправ. Батик вдруг исчез. Оказалось, решил подзаработать денег, устроившись в фирму, проводящую в дома интернет. Сперва он звонил и клялся, что вот «заработает достаточно денег» и вернётся. Но, видимо, достаточно денег не бывает. Он и звонить перестал. А на спектрометр посадили другого аспиранта. Осваивать и в дальнейшем отвечать за его работу и мерить всем образцы на нём.
Искажения решётки
Последней моей работой до увольнения была такая. Когда-то, ещё во время работы над скрытым слоем оксинитрида кремния, какие-то из изготовленных образцов были отданы японцам. Ох уж эти вездесущие японцы. В который раз они тут появляются? В данном случае, у них вроде как собирались купить электронный микроскоп с каким-то чудовищным разрешением. С электронной пушкой, выдающей электроны с большой энергией. И, соответственно, маленькой длиной волны. Он мог не то чтобы видеть в кристаллической решётке отдельные атомы, но создавалось именно такое впечатление. На самом деле это были, скорее, цепочки атомов, как бы обращённые к зрителю концами, потому они и выглядели как отдельные атомы, складывающиеся в кристаллическую решётку. На самом деле всё ещё сложнее, ведь в электронный микроскоп не поступает прямо изображение «в электронах», как в обычный – «в фотонах». Электроны, поскольку они волны, а не только частицы, дифрагируют на кристаллической решётке, проходя сквозь неё, а микроскоп восстанавливает из картины дифракции изображение самой решётки.
Образец отдали померить, как бы для проверки возможностей прибора. А прибор не купили. Теперь не знаю, это так и было задумано, то есть цель была получить бесплатный анализ образцов? Или с покупкой что-то не вышло? Ну, и со скрытым диэлектрическим слоем не вышло, хотя несколько патентов… а, нусутх. Может, кто-то когда-то продолжит эту перспективную работу, прерванную из-за каких-то организационных неурядиц, которых я даже не был в курсе. Что там произошло между Мордковичем и Данилиным, никто из них со мной не делился.
У меня остались великолепные снимки, где были преципитаты оксинитрида кремния внутри решётки собственно кремния. В свое оправдание могу сказать, что японцев я даже не видел, и всё это не я организовал, был ли это обман или неудачная сделка. Несколько лет снимки лежали, а ведь жалко, что никуда не пригодились. И вдруг мне в голову пришла мысль. Что, если по расстояниям между атомами в кристаллической решётке вокруг преципитатов можно оценить механические напряжения, которые они вызывают в образце? Это было бы очень интересно.
Оказалось, это не так просто. Атомов на снимке было много, расстояния не то чтобы очень хорошо фиксировались, какие-то случайные колебания у них были… Всё же с помощью специально составленной компьютерной программы удалось обработать изображение, измерить расстояния и раскрасить решётку в разные цвета и оттенки, чтобы наглядно напряжения изобразить. По вертикали (на фото это было направление, перпендикулярное поверхности образца) была одна гамма цветов, изображавшая состояния решётки от максимального сжатия до максимального растяжения, по горизонтали другая, и они смешивались, но по смешанному цвету можно было всё определить. Например, оранжевый – смесь красного и жёлтого, значит, по обеим координатам тут растяжение решётки. Картинки были очень красивые, опять же, хотя и не превзошли то, что давал цейсовский микроскоп. Статья была опубликована в журнале, выпускаемом МИСиС, с цветной иллюстрацией на обложке. Японцам я там благодарность выразил. С опозданием, но.
И вдруг я с опозданием понял, что вся задумка – полнейшая лажа.
Сперва я заметил только, что результат получился очень странный. Напряжения в кристаллической решётке кремния были. Их удалось зафиксировать и измерить. Но они распределялись по объёму образца практически случайно, независимо от близости к преципитатам оксинитрида! Но я вовремя не задумался, как это можно объяснить. А напрасно. Когда я понял это, мне стало очень стыдно. Я всегда старался не заниматься, по возможности, липовыми темами. Публикациями ради увеличения числа публикаций. А тут именно такое исследование и публикацию сделал, никто мне даже не заставлял!
Кто знает, как работает электронный микроскоп, мог уже догадаться. А я вот с ним близко дела не имел. Но такие-то детали знал. Туда вовсе не засовывают образец целиком, как в Оже-спектрометр, например. Из образца сперва с помощью химического травления делают тоненькую плёночку, которую микроскоп сможет насквозь просветить своим электронным
