На фотографиях завкафедрой воодушевлённо, чуть ли не размахивая руками, рассказывает о замечательных возможностях приборов и достижениях, достигнутых с их помощью. Ливанов, похоже, просто спит. М.б., конечно, он как раз моргал, когда снимали. Путин не спит, но вид у него предельно скучающий. На лице написано: «когда же, наконец, эта тягомотина кончится?..».
Эти фотографии представляли собой разительный контраст с тем, что показало ТВ. Я видел передачу о посещении Путиным МИСиСа. Завкафеды в кадр практически не попал. Замечательные операторы! Ливанов попадал очень редко, и, разумеется, он не спал, а почтительно внимал или живенько давал пояснения. Путин был в кадре всегда и не скучал смертельно, а вдумчиво вникал в проблемы ВУЗа. Вот как это у них получилось? Ну, название канала, это понятно, потом наложили… Я только убедился, что правильно давно не смотрю ТВ.
Конец и после – Архимед
Но вернусь к моей работе в МИСиС. Получал я всё меньше, последние года два вообще пять тысяч в месяц. Может, это была попытка от меня избавиться, не знаю. Но она не удалась. Наконец, был уволен даже до пенсионного возраста. За что теперь получаю минимальную пенсию. Однако избавиться окончательно от меня и тогда не удалось. Я продолжал время от времени заходить на кафедру, иногда консультировал по каким-то вопросам, раз мне подкинули разовую работу на профилометре и даже немного заплатили.
Приходя на бывшую работу в этот период, я как-то столкнулся там с тем самым бывшим аспирантом, о котором не собирался тут писать, но беседа вышла забавная. Он в это время уже был учёным секретарём кафедры. Он спросил, как дела. Имея в виду, я думаю, чего ради я тут болтаюсь, если денег за это не платят. Я сказал, что дела хорошо: денег за вход пока не берут. – А что, – сказал он, – хорошая идея!
Кстати, перед увольнением именно его прислали мне об этом объявить, и я тогда его спросил, разве не противозаконно увольнять инвалида (у меня тогда была инвалидность после онкологической операции и облучения, потом, уже после увольнения, меня из инвалидов выгнали). Он никаких моральных колебаний не продемонстрировал, даже формально, для виду. Просто посоветовал мне с этим не связываться, толку не будет. Положим, я и сам не хотел связываться, даже не потому, что толку не будет, а вообще противно. По судам я к тому времени походил. Хоть и не по своим. Это неприятное место. Просто меня интересовала его реакция.
Самой большой работой в этот период был расчёт… как бы это покороче… Обычный Оже-сигнал стандартно считается исходящим от плоского образца. Все формулы количественного анализа рассчитаны на это. Например, если есть тонкий слой одного вещества на другом, например, железо Fe со слоем ржавчины Fe2O3 на нём, по Оже-сигналам от железа и кислорода можно оценить толщину этого слоя, зная справочную глубину выхода Оже-электронов железа и кислорода в оксиде, и считая, что ослабление сигнала происходит экспоненциально. Если образец расположен наклонно, модель сложнее, но это мне удалось рассчитать в самом начале занятий Оже-спектроскопией. Если поверхность не совсем плоская, на это не обращают внимания, просто считается, что падает точность.
Но тут, как оказалось, необходимо было анализировать порошок. Состоящий из крупинок железа микронного размера с окисленной поверхностью. Чтобы правильно рассчитывать толщину окисла по соотношению Оже-сигналов, нужно было проинтегрировать такую крупинку, что даже в случае правильной сферы оказалось не очень легко.
Совершенно неожиданно мне пригодился здесь подход Архимеда к интегрированию, когда он вычислял объём шара и площадь сферы. Оказывается (что не очевидно, но, если додуматься до самого факта, легко доказать), если рассечь сферу на ломтики равноотстоящими параллельными плоскостями, площадь получившихся из её поверхности колец будет одинаковой, хотя у них будет разный радиус, от радиуса сферы у экватора до минимума у полюса. Именно так и нужно интегрировать, а не так, как я попытался было сначала, с конусами из центра сферы с одинаковыми углами. В методе Архимеда интеграл упрощается настолько, что не нужно численное интегрирование, можно получить формулу, и это сильно упрощает дело. Нужна-то зависимость от двух параметров, величины крупинки и толщины слоя, и чтобы её получить без помощи древнего гения, мне пришлось бы провести численный расчёт много раз с разными исходными данными, чтобы потом их как-то экстраполировать и всё же получить эмпирическую формулу. Или пришлось бы многократным интегрированием при каждом новом эксперименте с порошком методом тыка подыскивать нужные параметры для совпадения экспериментального результата параметрам, заданным для интегрирования.
Некоторое время я гордился своим успехом, снабдив коллег нужной им формулой анализа ржавого порошка, а потом они мне рассказали, с чем связана эта заказная работа. Как они признались, раньше они не стали рассказывать, боясь, чтобы я не отказался им помогать. Это была типичная липовая тема, и они это понимали. Заказчики утверждали, что с помощью переменного магнитного поля могут существенно повысить устойчивость железа к окислению. Тут ещё можно было попытаться найти какой-то смысл, но дальнейшие их утверждения отбивали охоту даже пытаться. Они считали, что с помощью магнитного поля можно разглаживать поверхность кремния и пр. Такие Лысенки от технологии микроэлектроники. Или Фоменки. Или Ацюковские. Сравнивать есть с кем. Только этим слава первооткрывателей не нужна. Потихоньку кормятся. Во всяком случае, пока.
К тому же в данной теме они вели речь о нанопорошке железа, используя модную приставку «нано-». Она и в МИСиС так же использовалась. Я видел в газете «Сталь» рассуждения о нанотехнологии, а в качестве иллюстраций были честно приведены фото с масштабом в микронах. Либо ни «учёные», ни корреспондент, ни редактор не понимали, что такое «нано-», либо не понимали, что такое масштаб на фото, либо притворялись на голубом глазу – авось, читатель не разберётся. Или кто-то не знал, а кто-то притворялся.
А с порошком так. Изготовители понимали, что, если бы они действительно получили в шаровой мельнице нанопорошок… допустим даже, откачав воздух, не окисленный… то при открытии мельницы он бы взорвался. Известно, что мелкодисперсные вещества, с их огромной площадью поверхности, очень активно окисляются. Бывают пожары на текстильных фабриках, где в воздуховодах вентиляции скапливается взвесь текстильной пыли, и пр. Я даже читал экзотическую гипотезу насчёт Тунгусского взрыва – это, де, был вовсе не сгоревший в атмосфере метеорит, или ядро кометы, или корабль пришельцев – это всего лишь взорвалась над тайгой необычайно плотная туча мошкары. Так авторы этой экзотической гипотезы объясняли тот факт, что экспедиции не удалось найти на месте взрыва никаких обломков Тунгусского метеорита. Ну, мошкара – всё-таки вряд ли, а вот нанопорошок,
