– может таиться нечто ужасное, например мёртвые звери.
Параллельно этому пути (отметим, практически в каждой строке предыдущих куплетов представлены точки отправления (от…) и назначения (до…) в другой реальности, в космосе (вспомним «Галактическую комедию» Башлачёва, где лирический герой встречает своего двойника в другой галактике и меняется с ним местами) возникает другое путешествие: «Параллельно пути чёрный спутник летит». Этот спутник символизирует надежду: «Он утешит, спасёт, он нам покой принесёт». Во второй половине третьего куплета вновь возникает контраст между миром идеальным и реальным: «Под шершавым крылом ночь за круглым столом / Красно-белый плакат – “Эх, заводи самокат!”» Вероятно, плакат может быть аллюзией на советскую символику, изобилующую красным цветом – цветом революции.
В четвёртом куплете возникает мотив абсурдности реального мира: «Собирайся, народ, на бессмысленный сход / На всемирный совет как обставить нам / наш бред бред / Вклинить волю свою в идиотском краю / Посидеть-помолчать да по столу постучать». Здесь видим собрание, которое априори ни к чему не приведёт, но оно должно произойти, потому что «так положено». Так у кого же пресловутый «большой ум»? У тех, кто имеет большое сердце и лихую голову и совершает безрассудные «живые» действия? Или у тех, кто совершает бесполезные «мёртвые» поступки только потому, что так кому-то надо?
Финал песни открыт, композиция закольцовывается, вводя мотив повторяемости и безысходности: «Ведь от большого ума лишь сума да тюрьма / От лихой головы лишь канавы и рвы…»
Я стервенею (1988)
Песня «Я стервенею» написана в начале 1988 года. Музыкальный аккомпанемент динамичный, вокальная партия мелодичная с постепенным нарастанием агрессии в подаче голоса.
Лирический сюжет песни повествует об изменении внутреннего состояния героя, который постепенно стервенеет: «Я неуклонно стервенею с каждым смехом, с каждой ночью / С каждым выпитым стаканом». Героя раздражают и смех, и ночное время суток, и, вероятно, алкоголь. В связи с этим лирический герой покидает дом, отпуская сторожевых собак: «Я заколачиваю двери, отпускаю злых голодных псов / С цепей на волю». Теперь ему некуда пойти. У него больше нет дома. Всё, что у него осталось, – травмированные ноги: «Некуда деваться – нам остались только сбитые коленки / Я неуклонно стервенею с каждым разом».
Во втором куплете наш герой сравнивает себя с оружием: «Я обучаюсь быть железным продолжением ствола, / Началом у плеча приклада». Озлобленный, он стремится стать сильнее, готовится то ли к защите, то ли к нападению. Как мы помним, в первом куплете он стремился покинуть дом, а теперь предлагает собеседнику, как говорится, «посидеть на дорожку»: «Сядь, если хочешь, посиди со мною рядышком на лавочке – / Покурим, глядя в землю». Герой готовится отправиться в путь: «Некуда деваться – нам достались только грязные дороги / Я неуклонно стервенею с каждым часом» [55].
Лирический герой приходит в ярость, видя незаконность и несправедливость милиции: «Я неуклонно стервенею с каждой шапкой милицейской». Униформа служащего сравнивается с головным убором, демонстрирующим высокий доход и социальный статус, – такая нескромность тоже приводит героя в неистовство: «С каждой норковою шапкой». Однообразие серых будней, постоянная война в понимании Летова, полная безысходность – всё это приводит в ярость лирического героя: «Здесь не кончается война, не начинается весна, / Не продолжается детство / Некуда деваться – нам остались только сны и разговоры».
В финальных строках атмосфера остервенения нагнетается, что отражается и на вокальной партии, постепенно переходящей в крик: «Я неуклонно стервенею с каждым шагом / Я неуклонно стервенею с каждым разом / Я неуклонно стервенею с каждым часом» [56].
Reggae (1988)
Песня Reggae написана в конце 1988 года. Гитарный аккомпанемент соответствует названию – он в стиле регги. Мелодия напоминает игру или скороговорку. Однако образный ряд контрастирует с музыкальной составляющей – он открывается описанием мёртвого человека в гробу: «Неволя рукам [57] под плоской доской / По швам по бокам земля под щекой / Песок на зубах, привязанный страх / Им брошена тень на ветхий плетень».
Второй куплет продолжает первый, в котором скованный страх бросает тень на ветхий плетень, и описывает покинутый деревенский двор: «На серый сарай, на сгнивший порог». Затем возникают философские размышления о судьбе и предательстве: «Там преданный рай, там проданный рок». Далее видим повторяющуюся символику числа семь, что отсылает к фольклору: «Седьмая вода, седьмая беда / Опять не одна до самого дна». Как известно, беда не приходит одна – именно к этой пословице отсылают последние две строки второго куплета. Полностью пословица звучит так: «Налетит беда – растворяй ворота, а беда ведь не ходит одна, каждая семь бед за собой ведёт». Лирический герой встревожен, он находится в ожидании чего-то негативного.
В третьем куплете видим атрибуты рыбалки, где наживка имеет имена, что наталкивает на размышления о предназначение человека в жизни в целом и, например, в представлении власти: «До самого дна по стенам крюки / На них червяки у них имена». Однако власть – это не всегда то, что мы привыкли называть государством. Прообразом системы является школа, поэтому во второй части третьего куплета возникают мотивы обучения: «У края доски застывшей реки / С наклоном руки и с красной строки».
Затем вновь обнаруживаем образ реки. На этот раз река замёрзла: «У берега лёд – сажай вертолёт / Нам некуда сесть, попробуем здесь». Отметим, что приземлять вертолёт на лёд опасно, но лирические субъекты намерены рискнуть. Любопытно, что лёд становится ещё и метафорой памяти: «На куче имён под шорох знамён / На тонкую сеть прозрачных времён».
В финале песни кольцевая композиция замыкается, подчёркивая мотив памяти – в гробу оказывается захоронен неизвестный: «Неволя рукам по швам по бокам / Под плоской доской / Кто ты такой».
Продано (1988)
Точная дата написания песни «Продано» не установлена – конец 1988 или начало 1989 года. Музыкальное сопровождение и текст (особенно в припеве) напоминают крик души, плач, причитание и горькое предчувствие судьбы поэта, который стал известен и любим только после смерти, при этом на его авторитете начинают наживаться менее талантливые люди. На создание этой песни, безусловно, повлияли гибель Александра Башлачёва и концерт его памяти, в процессе которого публика начала забывать повод, по которому они собрались – почтить память ушедшего поэта и музыканта. Янка, вероятно, тоже могла предчувствовать события после её смерти.
В первом куплете обнаруживаем отсылку к последнему полёту СашБаша, упавшего из окна: «Коммерчески успешно принародно подыхать/ О камни разбивать фотогеничное лицо / Просить по-человечески заглядывать в глаза /
