Назимова жила в просторной гасиенде на бульваре Сансет, посреди трех с половиной акров тропической растительности. В какой-то период бытовало убеждение, что у нее был роман с Рудольфом Валентино, однако Назимова предпочитала общество своих многочисленных приятельниц. Тем не менее она не скрывала своей радости, когда Валентино влюбился в ее протеже, художницу по костюмам и декорациям, Наташу Рамбову, экзотическое создание, постоянно кутавшееся в просторные накидки, в тюрбане и серьгах. Назимова сама представила ему свою подружку. Вскоре она принялась увещевать Валентино, будто тот якобы будет обречен на несчастье, если вздумает жениться на этой потаскушке, но тот упорно стоял на своем. Карьера Валентино застопорилась, и его друзья в своих предположениях додумались до того, что напряжение бракоразводного процесса сказалось на его здоровье и в конце концов свело в 1926 году в могилу.
В 1927 году Назимова превратила свой дом в отель, в знаменитый «Сад Аллаха». Поначалу дела там шли не лучшим образом. Когда же она продала отель, то фактически потеряла все, что когда-то вложила в него, а финансовый крах 1929 года добил ее окончательно. Назимова скончалась от рака в 1945 году. Правда, она все-таки удостоилась особой чести, войдя в историю как крестная Нэнси Рейган.
Незадолго до своего бракосочетания с Абрамом Пулем, состоявшегося 11 мая 1920 года, Мерседес познакомилась с Эвой Ле Галльен. Эве был двадцать один год. Мерседес — двадцать семь. Затем они снова встретились в ноябре 1921 года, когда Эва играла роль Жюли в первой американской постановке пьесы Ференца Мольнара «Лилиом». Мерседес послала ей восторженный отзыв: «Моя дорогая мисс Ле Галльен!» — и пригласила актрису отобедать вместе с ней. Они оказались родственными душами — их влекло друг к другу не только физически, но и духовно — на почве общих надежд найти себя на театральном поприще. Кроме того, обе восхищались великим талантом непревзойденной Элеоноры Дузе.
Эва Ле Галльен, родившаяся, в 1899 году, была дочерью английского литературного критика и поэта Ричарда де Галльена (между прочим, друга Оскара Уайльда) и его датчанки-жены, журналистки Юлии Норрегард. Родители Эвы разошлись в 1903 году, и ее детские годы прошли в Париже. В возрасте семи лет ее как-то раз взяли на спектакль «Спящая красавица», в котором роль принца исполняла Сара Бернар, и в душе девочки зародилось страстное желание стать актрисой. Позднее она вспоминала, что появление на сцене Сары Бернар стало для нее чем-то вроде «удара током». Актерский дебют Эвы состоялся в Лондоне в 1914 году, а год спустя она отправилась в Нью-Йорк в надежде получить роль в одной из постановок Беласко. Первые пять лет, проведенные ею в Америке, были полны трудностей, и роль Жюли явилась важным шагом в ее театральной карьере. Критики полюбили актрису.
Большую часть времени Эва проводила в гастролях, а когда не была занята в спектаклях, то жила уединенно, почти затворницей. В самом начале их романа она призналась, что влюблена в Мерседес, которая на первый взгляд вела жизнь добропорядочной замужней дамы. Эва отправилась в гастрольное турне с «Лили-ом» в феврале 1922 года, три месяца спустя после их первого совместного обеда втроем, и почти каждый день забрасывала Мерседес посланиями. В ее личном архиве насчитывается около тысячи страниц, написанных с 1921 по 1927 год. Она изредка встречалась с Мерседес, когда приезжала в Нью-Йорк на репетиции или же по воскресеньям, однако их встречи проходили украдкой, так как обе женщины опасались стать объектом сплетен и пересудов. Подобное положение разлученных возлюбленных временами было еще более невыносимым, поскольку усугублялось приступами нездоровья у Мерседес и неуверенностью Эвы в дальнейшем развитии событий.
Они снова встретились в конце февраля, однако Эва по-прежнему не находила себе места. Судя по ее письмам к Мерседес (письма, полученные от подруги, она, по всей видимости, уничтожала), многое из того, что ей хотелось сказать, осталось невысказанным, а то, что все-таки легло на бумагу, написано сбивчиво и сумбурно. Эва ужасно переживала, опасаясь, что надоела Мерседес и сильно осложняет ей семейную жизнь.
Их встреча произошла на квартире у Эвы, которая, по ее мнению, была далеко не шикарной. В соответствии с образом Мерседес, Эве казалось, что она должна украсить свое жилище белыми камелиями, а к ним добавить, в целях самовыражения, несколько гардений. Их встречи оказывались слишком поспешны, в промежутках между посещениями театральных агентов и обедами, с которых Эва обычно старалась сбежать пораньше.
Безраздельно отдавшись Мерседес, Эва приходила в ужас от одной только мысли, что может ее потерять. Она писала, что мысль об Абраме[1] или ком-то еще в объятиях подруги была для нее просто невыносима.
Мерседес сочинила пьесу «Жанна Д'Арк» и надеялась, что Эва сыграет в ней. Та была настроена сделать это во что бы то ни стало, хотя и опасалась, что не оправдает возложенных на нее надежд. В мае Мерседес заболела и Абрам телеграммой известил об этом Эву. Конфликт достиг своего апогея: Эва мучилась ревностью к Абраму, который обладал законным и моральным правом заботиться о Мерседес и делить с ней постель. Щекотливая ситуация усугублялась тем, что на сцене снова появилась бывшая подружка Мерседес по имени Билли Маккивер. Это была жительница Нью-Йорка, дама без предрассудков, происходившая, впрочем, из весьма консервативной семьи. Мерседес написала о ней следующие строки: «Она подобна ртути… дерзкая, необузданная, было в ней нечто «восхитительно потустороннее». Мерседес называла подружку «цыганское дитя».
Мерседес вскоре поправилась и в воскресенье 4 июня отплыла на борту «Олимпика» в Европу, имея при себе около десятка посланий от Эвы, которые предписывалось вскрывать по одному в день. В них говорилось, что Эва без ума от своей возлюбленной, а также выражалась надежда, что Мерседес не станет одерживать романтических побед на залитой лунным светом палубе.
Через два дня Эва отправилась вслед за Мерседес на борту «Мавритании». Она направлялась в Англию погостить у матери в Лондоне. Мерседес не знала, уместно ли будет посылать туда письма, но Эва заверила подругу, что тотчас спрячет их под замок в надежном месте, а затем ночами будет перечитывать. Эве не терпелось присоединиться к Мерседес, и вскоре она отправилась в Париж, где они и провели несколько недель. Их любовным гнездышком стал отель «Фойо» на Рю-де-Турнон, где некогда останавливался сам Казанова. Во время их совместного пребывания в Париже они нанесли визит Дики Феллоуз-Гордон, которая спустя семьдесят лет вспоминала об их посещении. По ее словам, это была типичная влюбленная парочка.
