(«По глазам колючей пылью белый свет»), как и творчество («По ушам фальшивой трелью белый стих»). Пейзаж сравнивается с ветхим предметом гардероба: «По полям дырявой шалью белый снег». Даже сон не восстанавливает силы: «По утрам усталой молью белый сон».
В третьем куплете видим, что предметы интерьера дома словно сочувствуют печали лирической героине: «Развернулась бабской правдою стена / Разревелась – раскачалась тишина». Однако общество её не понимает, оскорбляя слухами: «По чужим простым словам как по рукам / По подставленным ногам, по головам».
В четвёртом куплете мы вновь окунаемся в скромное, но уютное пространство: «А в надтреснутом [67] стакане старый чай / Не хватило для разлёту старых дел / Фотографии там звёздочки и сны / Как бы [68] сделать чтоб всем было хорошо».
Далее возникают мотивы потери воспоминаний («Всё что было, всё что помнила сама / Смёл котейка с подоконника хвостом») и сватовства («Приносили женихи коньячок / Объясняли женихи, что почём») [69].
В пятом куплете действие переходит из дома на морозную улицу: «Кто под форточкой сидит – отгоняй / Ночью холод разогнался с Оби / Вспоминай почаще солнышко своё».
Завершается песня реминисценцией на романс С. Н. Стромилова: «То не ветеp веткy клонит / Hе дyбpавyшка шyмит».
Про чёртиков (1990)
Песня «Про чёртиков» создаётся в период с весны по сентябрь 1990 года. Существуют акустическая и электрическая версии. Аккомпанемент характеризуется динамичным боем и чередованием мажорных и минорных аккордов, преимущественно баррэ. Вокальная партия в основном представлена речитативом, напоминающим чтение сказки.
В первом куплете описано контрастное ирреальное пространство райского сада, окружённого болью: «Боль цветущими кустами чертит кругом райский сад». Традиционно райский сад – это место идеальной божественной гармонии. По мнению Д. С. Лихачёва и С. С. Аверинцева, райский сад обязательно должен быть огорожен [70], потому что ограда ассоциируется со спасением. Но в поэзии Дягилевой образы круга и боли – инфернальные образы, где круг – символ безысходности и реминисценция на семь кругов ада «Божественной комедии» Данте, а боль – одно из мучений грешников в аду. Таким образом, райский сад окружён адом.
Ад наполнен страхом и ужасом: «Волки воют [71], ветер носит [72], черти знают, черти спят». Однако черти чем-то напоминают обычных советских граждан, «работяг»: «Им под утро с новой смены котлован рогами рыть / Деревянными щитами укреплять откосы».
Адское пространство очень напоминает реальный мир – ворота, болота: «Как рогами по воротам, как ногами по бокам / Хлебом-солью по болотам, киселём по берегам». Во второй части второго куплета действие резко переносится в реальный городской пейзаж: «За рекой пятиэтажка, снизу – винный магазин / Вон мужик в зелёной куртке – он как раз туда идёт». Образ магазина связывает второй и третий куплеты.
В третьем куплете затрагивается тема денег: «Брось на ветер две копейки – упадут они орлом / Двух орлов склевали куры – заболели животом / Так решились все заботы, так узнали что к чему / Почему да по капусте ползал белый червячок».
В четвёртом куплете описан удивительный морской пейзаж: «Ползал белый пароходик по бездонной глубине / Глазки в круглые окошки – ишь ты чайки вот дают! / Ух [73] ты солнечные рыбки! – только кружится башка / Только кажется, что будет дальше – больше».
Дивное и сказочное описание моря сменяется описанием обычной жизни, полной тревог: «Дальше – больше дальше – ближе до начала до конца / Ты кончай такие штуки ты давай не подыхай». Лирический герой поддерживает собеседника, рассказывая о светлом будущем, о перерождении: «Мы с тобой увидим скоро как рождается земля / Новой каменной породой, новой эрой первым днём».
Шестой куплет также открывается мотивом удивления: «Ишь ты классные игрушки тётька в сумочке несёт». Но тема детства отнюдь не позитивна: «А ребёночек в больнице помирает ведь помрёт». Ребёнок умирает, потому что разочаровался в этом мире, не успев узнать, что мир прекрасен: «Он объелся белым светом, улыбнулся и пошёл / Он не понял, что по правде-то всё очень хорошо» [74].
В седьмом куплете видим обращение к сепарировавшемуся человеку, которого не поняли и не оценили: «Эй, оторванный да брошенный отрезанный ломоть – / Через ломаные зубы прорывается – тьфу!» Самостоятельная личность, ушедшая от общества, оказывается никому не нужной: «Ни к обеду, ни к столу, ни к высокому престолу / Ни к позорному столбу, ни к пограничной полосе».
Восьмой куплет объединяет ад и земное пространство: «Волки воют, ветры дуют, черти носят, люди спят» [75]. Завершается песня повторением первой строки, но в изменённом виде. Если в первом куплете кусты цветущие, очерчивающие кругом райский сад, то в последнем – кусты зелёные и они украшают райский сад: «Боль зелёными кустами украшает райский сад». Таким образом, боль здесь уже не ограничивает, защищая пространство гармонии, а полноценно в него вписываясь, становясь его неотъемлемой частью. Рай на земле, сливаясь с адом, наполняется болью.
На дороге пятак (1990)
Песня «На дороге пятак» создавалась с весны по сентябрь 1990 года. Аккомпанемент представлен преимущественно минорными гитарными аккордами. Это одна из немногих песен без распевов.
Начинается песня с интриги – лирический герой замечает монетку, нагибается, чтобы её поднять, но вскидывает руки, узнав, что это не монетка, а плевок: «На дороге пятак – руки дёрнулись вверх». Однако затем он понимает, что это всего лишь плевок, поэтому стремительно отдёргивает руки: «Кто-то плюнул в песок – покатилось шаром». Это действие метафорически символизирует ситуацию, когда незначительная оплошность впоследствии обретает более крупные масштабы. Небольшая неприятность, неоправданная надежда становится в ряд с другими обидами, которые лирический герой принимает близко к сердцу, даже если они напрямую его не касаются. Всё это становится проявлением эмпатии: «Собирать на себя – чтоб хватило на всех». В последней строке первого куплета возникает образ, традиционно обозначающий жизненный путь, – дорога: «Все дороги узлом – все узлы топором». Здесь метафорически описана запутанная жизнь, свёрнутая в узел. Разобраться в ней очень сложно, поэтому приходится рубить, оставляя разъединённые фрагменты, что, естественно, приводит к разочарованию.
Во втором куплете обыгрывается слово «узел», возникшее в первом куплете. Здесь узел жизненных путей превращается в узел – сумку со всем необходимым, которую обычно берут в поход или на войну: «Проканает и так – узел в пыль на войну». Вспомним, что этот образ ранее возникал в другой песне: «От большого ума лишь сума да тюрьма». Лирический герой оставляет всё
