республики
грязь скребете;
газета —
наши глаза
и руки,
помощь
ежедневная
в ежедневной работе.
Приходя в наш «комсомольский» отдел, Маяковский обменивался с каждым из сотрудников той или иной шутливой репликой. А потом проходил в комнату Ильина, садился, большой, монументальный, на угол стола и спрашивал:
— Ну, редактор, каковы сегодня мишени?..
Ильин давал ему комплект газеты за неделю. Некоторые заметки были подчеркнуты красным карандашом. Для Маяковского.
И Владимир Владимирович садился к угловому столу и делал выписки.
«Рабочий Дергаленко познакомился с артистами оперы, которые сравнили его профиль с профилем Гарри Пиля. После этого он начал усиленно посещать кино, затем отпустил бакенбарды. Они не давали ему чисто мыть лицо, и, желая держать бомонд, он плохо мылся в течение месяца…»
Маяковский отрывался от газеты, коротко смеялся, подмигивал Ильину и снова склонялся к записной книжке.
«Вечером после работы этот комсомолец уже не ваш товарищ. Вы не называете его Борей, а, подделываясь под гнусавый французский акцент, должны звать его «Боб»…»
…Вскоре эти выписки из «Комсомольской правды» обретали новую жизнь под пером поэта:
Он был
монтером Ваней,
но…
в духе парижан
себе
присвоил званье:
«электротехник Жан».
Острое стихотворение о том, как бросил «Жан» Марусю и как Маруся отравилась…
И сценарий фильма, направленного против мещанства: «Позабудь про камин»…
И резкое, большой силы, взрывающее мещанство «Письмо к любимой Молчанова, брошенной им, как о том сообщается в № 219 «Комсомольской правды» в стихе по имени «Свидание».
Маяковский принес это стихотворение 2 октября 1927 года (оно было напечатано 4 октября).
Он читал его громогласно в «кабинете» Ильина. У дверей столпилась, кажется, вся редакция:
Слышал —
вас Молчанов бросил,
будто
он
предпринял это,
видя,
что у вас
под осень
нет
«изячного» жакета…
Маяковский напечатал в «Комсомольской правде» немало острых стихов. И он всегда был благодарен Ильину за совет, за подготовку мишеней.
Он сказал, выступая на обсуждении пьесы «Клоп» (30 декабря 1928 года):
«Я против эстетизирующего начала, против замены борьбы сюсюкающим литературным разговором. После своей работы в «Комсомольской правде» я должен сказать: несмотря на то, что это беспокойно, я не привык к беспартийному разговору. Пока сволочь есть в жизни, я ее в художественном произведении не амнистирую…»
Это было сказано очень точно. И это имеет непосредственное отношение к Якову Ильину — мастеру настоящего, всегда глубоко партийного «разговора».
…Мы были одних лет с Ильиным. Некоторые даже немного постарше. Никому из нас не было тогда больше двадцати трех… Но Ильин всегда казался нам старшим и более мудрым.
Он учил нас партийности, ненависти к равнодушию.
Сколько замечательных полос в «Комсомолке» вышло в те месяцы под редакцией Ильина! Он учил нас и профессиональному мастерству во всем. От очерка до мельчайшей заметки. Все важно на газетной полосе…
И в каких творческих муках рождались «шапки» полос! Острые, афористичные, будоражащие с первого взгляда.
В самом начале тридцатых годов Яша Ильин, уже известный к тому времени очеркист, вступил в Московскую ассоциацию пролетарских писателей.
Мы были в те дни крепко связаны с «Правдой», часто в ней печатались. Выпускали и коллективные, «программные» сборники, выходившие в специально созданной издательством «Московский рабочий» серии «На фронтах пятилетки».
Очерки напоминали боевые донесения с основной линии огня. Яков Ильин, к тому времени уже работающий в «Правде», руководящий партийным отделом, боевой и страстный публицист, естественно, присоединился в МАПП к творческой группе Панферова. «Правда» поддерживала наши творческие лозунги, резко критиковала сектантскую позицию рапповского руководства. В сентябре 1931 года в «Правде» было опубликовано наше коллективное письмо «Искусство — на службу пролетарской революции».
Это были дни бурного производственного подъема в стране. Бакинские нефтяники выполнили пятилетку в два с половиной года. Полным ходом шло строительство Урало-Кузнецкого комбината. Набирал силу Сталинградский тракторный завод.
Алексей Максимович Горький призвал к созданию истории фабрик и заводов.
Организовав творческие бригады, мы разъехались по передовым стройкам страны.
Яков Ильин и Борис Галин связали себя с жизнью Сталинградского тракторного завода на долгие месяцы. Бок о бок с нами работали Александр Безыменский и Юрий Либединский.
Вожаком всей «тракторной» группы, как и всегда, был Яков Ильин. Он был не только корреспондентом, литератором. Он был на строительстве СТЗ своим человеком, пропагандистом, организатором. Он выступал на собраниях в цехах и бригадах. Он писал не только в «Правду», но и в заводскую многотиражку. Он наладил выпуск бюллетеней «Правды» на рождающемся молодом заводе, ставшем гордостью всей страны.
Он не только прославлял труд лучших строителей и производственников. Он и его боевые соратники (особенно следует выделить сатирические стихи Безыменского) с комсомольским задором клеймили все косное, неповоротливое, обличали всех, кто сопротивлялся неуклонному движению вперед.
И когда «эмпирики», возвращаясь с «фронтов», собирались для обмена опытом (какие это были замечательные, увлекательные встречи!), самые обстоятельные и самые горячие доклады делал Яков Ильин. Как всегда, он не только рассказывал о том или ином человеке, об отдельном подвиге или замечательном событии — он переходил от анализа к синтезу, от частного, конкретного к теоретическому обобщению. Проблема нового, социалистического труда всегда волновала его. Он прочел целую библиотеку книг по истории труда. Он полемизировал с Фордом, Тейлором, Батей…
Постоянное умение связать теорию с практикой было одной из основных отличительных черт этого многогранного человека.
Очень любил его слушать Александр Серафимович. Он сидел обычно полузакрыв глаза. Казалось, что дремал. А слушал пытливо, внимательно. Потом подходил к Якову, клал руку на плечо его и медленно говорил с обычной лукавинкой в глазах:
— Завидую я вам, молодым. Все успеваете, все видите. Вот и я точно вместе с вами на заводе побывал… Однако съездить туда придется… А может быть, податься туда на катере?.. По Оке и Волге? Так сказать, приятное с полезным… Сталинградцы-то, они ведь мне почти земляки…
Яков Ильин и Борис Галин подготовили и издали большой сборник «Люди Сталинградского тракторного». В сборнике приняли участие рабочие, инженеры, партийные работники.
Это был прямой ответ на обращение Горького. История завода возникла в книге не как скучное хронологическое повествование, а как жизнь людей во всей ее многогранности, как история мыслей человеческих, чувств, переживаний, конфликтов.
А Яков Ильин задумал подняться на более высокую творческую ступень. Он начал писать роман «Большой конвейер».
Он читал нам (немного
