неподвижно лежал, ожидая, когда уйдет Митико. Но она даже не пошевелилась. Прошло несколько минут, и он услышал ее легкие шаги. Ему показалось, что она подошла к нему. Рихард прислушался, не понимая, что происходит. Его обезображенное лицо вдруг почувствовало нежное прикосновение мягкой и прохладной щеки. Не веря этому, он даже затаил дыхание.
Подняв руки, Зорге почувствовал теплые и мягкие плечи, шелковистые волосы и голову, склонившуюся к нему.
— Митико, — прошептал он.
После этого оба долго молчали...
Во второй половине дня к нему пришел Зиберт. Сев на край кровати, он долго смотрел на Зорге, затем сказал:
— Удивительно, что вы еще живы.
— Я тоже удивляюсь.
Зиберт наклонился над ним и внимательно оглядел лицо Рихарда:
— Ваши зубы гноятся.
— Мне сделают новые, еще лучше, — попытался пошутить Зорге. — Так что у меня будут новая кожа, новые волосы, новые кости, новые зубы, в результате чего я стану совершенно новым человеком.
Зиберт дотронулся пальцем до груди Зорге:
— Вам следует и здесь кое-что обновить.
— А вы считаете это необходимым?
— Разве вы думаете иначе, Зорге?
Зорге посмотрел на Зиберта и прямо спросил:
— Что вы сделали с бумагами, которые я передал вам сразу после аварии?
— Сжег, — просто ответил Зиберт.
— А прочитали ли, что там было написано?
— Какое мне дело до ваших записей!
— Хорошо, — кивнул Зорге и заметил: — Это на вас похоже!
— К сожалению, — промолвил тот и улыбнулся.
Зорге положил свою руку на руку Зиберта и осторожно сжал ее в знак благодарности.
— А что вы принесли для меня? — спросил Зорге, оживившись, и добавил: — Где передачка для смертельно больного человека? Куда вы спрятали бутылку виски?
— Она пустая, — ответил Зиберт. — Я опустошил ее за ваше здоровье. Но когда вы отсюда выберетесь, дорогой Зорге, она снова будет полна.
— Я ее не заслужил! — воскликнул Зорге.
— Мне тоже так кажется, — с оттенком иронии произнес Зиберт и вдруг добавил: — А ведь такое же лицо, по всей видимости, было у корреспондента Рейтер Кокса, выпрыгнувшего из окна.
— Откуда это вам известно, Зиберт?
— Труп был выдан английским, американским и французским коллегам по их просьбе. На его похоронах присутствовал и я. Вы же знаете мою слабость к журналистам, жизнь которых всегда находится в опасности, дорогой Зорге. На лице мертвого Кокса проступили все цвета радуги, столько на нем было кровоподтеков, и превратилось оно в бесформенную массу.
— Большое спасибо за столь вдохновляющую информацию, — глухо сказал Зорге.
— Не за что, — ответил Зиберт и сердечно попрощался.
Когда писатель ушел, в палате сразу же появилась Митико. Она сразу поняла, что Зорге доволен, и была счастлива видеть это.
— Это был друг? — спросила она.
— Да, — подтвердил Зорге, — думаю, что это был друг.
И на него впервые за долгие недели снизошло спокойствие. Потеряв одного друга — Отта, он приобрел другого — Зиберта.
Но Зиберт скоро уедет из Японии, он уже собрал необходимый материал для книги. Ему же, Зорге, придется остаться с послом, чтобы выполнить до конца свою задачу. Однако их отношения стали натянутыми, между ними пролегло недоверие. Он остался прежним, а посол изменился, деградировал до пособника Гитлера. Теперь они стали врагами.
На следующий день Митико впервые за длительное время разрешила подменить себя. Вместо нее пришла домработница Зорге, пожилая Ама. Наведя порядок в помещении, она присела к кровати и стала внимательно всматриваться в его лицо, будто бы читая сложный текст какой-то книги. Потом сказала:
— Господин вынослив, как десять быков. Но это я знала и раньше.
Затем Ама с лицом печальной обезьянки рассказала, что в доме у Зорге все в порядке и что его ожидают книги, пластинки, кимоно и бутылки виски. И добавила:
— Собственно, даже хорошо, что вы находитесь здесь: я смогла хоть основательно прибраться.
Появившаяся в палате сестра немного пофлиртовала с Зорге, что произвело на него благотворное воздействие, и жестом позвала Аму в коридор. Почти сразу же та возвратилась и сказала:
— Она хочет знать, примете ли вы посетителя.
— Конечно, — ответил Зорге и спросил: — И кто это?
— Кто же еще, — буркнула Ама. — Одна из ваших дам.
Старая Ама вышла, и в палату тут же вошла Эльга. Она подошла к постели и протянула ему обе руки. На лице ее была видна радость. Никакого отвращения и даже испуга. Видимо, врач заранее подготовил ее к визиту.
Зорге приподнялся в постели и схватил ее за руки:
— Наконец-то вы пришли, Эльга. А я ожидал вас каждый день.
— Я приходила почти ежедневно, Рихард, но меня к вам не пускали. Ваша японская подруга ведет себя как цербер.
— Как хорошо, что вы здесь, Эльга, — с искренней радостью сказал Зорге.
Эльга уложила его на подушки:
— Вы здорово нас всех перепугали, Рихард. Мы всегда боялись за вас, но не думали, что может произойти такое.
— Кто это «мы», Эльга?
— Посол, я, Мартина Шварц, наши общие друзья. Все они передают вам свой привет!
— Мартина теперь частенько наведывается к вам?
— Это наверняка в вашем духе, Рихард. Мой муж заботится о Мартине, я думаю, что они хорошо понимают друг друга.
— Она ни разу не навестила меня.
— Разве она не приходила? — с удивлением спросила Эльга.
— Нет, — резко ответил Зорге.
— Как жаль.
— Вам нечего об этом жалеть, Эльга. Я нахожу это вполне естественным. Это в духе Мартины. Но так даже лучше и должно было произойти
