Броне; она заплакала и ушла из гостиницы. После этого они несколько недель не говорили друг с другом. Ей было больно также и оттого, что Кочетовский не был назначен, как он надеялся, помощником режиссера, а вместо него эту должность получил Кременев.
Когда артисты снова оказались в Монте-Карло, репетиции шли на сцене казино, а маэстро проводил свои занятия, как обычно, в «Пале де Солей». Там была просторная сцена и симпатичная терраса, где можно было лежать на солнце. Дягилев и Нижинский жили не в «Монте-Карло Палас» и не в «Отель де Пари», а в отеле «Ривьера Палас» — новой гостинице, которая тогда только что открылась на вершине горы. Чтобы доехать туда на автомобиле, было нужно полчаса, но вид, который открывался оттуда, был просто неземной красоты, и там было полное уединение, которого тогда искал Нижинский. Карсавина, всегда привлекательная, одетая по моде, с интересным смуглым лицом, гуляла по террасам с Ага Ханом и другими друзьями — парижскими, лондонскими и санкт-петербургскими. Было похоже, что в этом году все съехались на Ривьеру. Все остальные танцовщики и танцовщицы, когда у них была минута, свободная от «Весны», шли в «Кафе де Пари» или отдыхали под пальмами на скамьях площади Казино. Это была свободная и открытая жизнь вне дома. Иногда можно было увидеть, как Нижинский приезжал на автобусе с «Олимпа», как мы прозвали место, где был построен «Ривьера Палас».
По вечерам я гуляла вокруг площади Казино и наблюдала за Нижинским, который вместе с Шаляпиным и Дягилевым сидел на террасе «Отеля де Пари» и ужинал. Я ложилась на скамью под тамошними цветущими магнолиями и долгими часами смотрела на них.
«Игры», возможно, — наименее известный и наименее понятый из всех балетов Нижинского. Это несправедливо, потому что он стал еще одним краеугольным камнем в фундаменте современной школы танца, которую основал Нижинский. Из всех далеких от зрителя традиционных мест действия, из поэтических вымыслов Нижинский одним прыжком перенес балет в современную жизнь. Музыкант отражает в музыке свое время, писатель пишет о том веке, в котором живет сам, и только хореограф всегда искал убежища в прошедших эпохах.
В «Играх» три молодых современных человека проживают, чувствуют и играют на универсальном языке танца самую суть XX века и присущих ему чувств. Балет о современности и теннисе был вызовом, направленным против самой основы принятых до этого времени традиций в хореографии. Танцы были лирическими по пластике, спортивными и молодежными, потому что Нижинский был неизменно верен молодости: в «Играх» молоды действующие лица, в «Весне» молодо общество, а в «Фавне» молода сама земля. Ритмы и танцы — интерлюдии: они все выражают удивление, сомнение, неуверенность в решении и незнание конца. Танцы соответствовали тем чувствам, которые знакомы людям по опыту, но в них не было подражания действиям, существующим в реальной жизни. Ведь Нижинский говорил: «Искусство — не подражание природе, а образ природы, полученный художественными средствами». Хореографические движения в «Играх» стилизованы и созданы по тому же принципу, что в «Фавне», только в этом новом сочинении фриз был живым и двигался в пространстве, а жесты были разбиты на части так, что каждый из них казался рядом мелких движений, которые следуют одно за другим в логическом порядке, а все в целом выглядело как «кинематографический балет»: так некоторые люди его называли. Каждая часть тела выполняла отдельное движение и следовала отдельному ритму. Тут Нижинский в ясном виде показал, что такое те идеи, которые Далькроз отстаивал, но не мог полностью реализовать в своей школе. В этом случае, как и у Дункан, новая идея погибла из-за того, что ученики не были профессионалами и не имели достаточной технической подготовки. По словам многих, «Игры» были триумфом угловатости и ввели постимпрессионизм в Русский балет. Нижинский желал создать впечатление легкости и по этой причине хотел исполнить все свои танцы на пуантах. Этого еще никогда не делал ни один танцовщик-мужчина, а потому маэстро был очень удивлен, когда Нижинский обратился к нему с просьбой научить его этой технике. Маэстро считал, что это невозможно, но Нижинский справился с этой трудностью за три месяца, однако не применил эту технику в «Играх»: хорошо обдумав этот вопрос, Нижинский решил, что она будет противоречить спортивному характеру балета.
Действие «Игр» происходит в саду возле теннисной площадки. Игра только что закончилась, наступают сумерки, электрические фонари сияют среди летней листвы. Через сцену катится потерянный мяч. Появляется юноша, который его ищет, к юноше присоединяются две девушки. Поиск сразу забыт, и они начинают флиртовать — сначала юноша заигрывает с одной девушкой, потом меняет партнершу, но другой девушке это не подходит. Пока он делает выбор и никак не может решиться, девушки утешают одна другую и начинают флиртовать между собой. Юноша решает взять обеих: это лучше, чем потерять любую из двух. Но тут в сад откуда-то влетает еще один мяч, все трое внезапно в испуге оглядываются вокруг и весело убегают. В отношении чувств Нижинский сделал здесь шаг вперед. В «Фавне» было пробуждение любви в молодом существе. В «Играх» чувства тоже современные. Любовь становится не основной движущей силой жизни, а просто игрой, какой она является в XX веке. Цель (в данном случае поиск мяча) легко забыта, и начинается флирт, но его так же легко прекращают, вспомнив о том, чем занимались перед этим. Здесь он рассматривает любовь как всего лишь ощущение, как способ провести время; ее даже не обязательно доводить до завершения, она возможна между троими людьми и между людьми одного и того же пола.
Бакст создал очаровательную декорацию в ярких зеленых, синих и фиолетовых тонах. Музыка Дебюсси была молодой и свежей, но несколько пассажей были мощнее, чем обычно бывала его музыка.
Эскизы костюмов на этот раз создал не театральный художник, а ведущий модный парижский портной Пакен. Нижинский был одет в белую теннисную рубашку и фланелевые теннисные брюки, туго застегнутые под коленями. Девушки, которых танцевали Карсавина и Шоллар, были в белых фланелевых юбках и пуловерах.
Нижинский в своей роли был гибким спортсменом и акробатом. Критик сказал: «Мы восхищаемся Нижинским и восхищаемся верой этого молодого артиста, который в самый момент своего величайшего триумфа отказывается от тех многообещающих танцев, в которых он не имеет себе равных в мире и которые приносят ему надежный успех, и покидает их ради добросовестного упорного поиска, ради строгого очарования скульптурных линий и красоты поз. Кажется, что существуют очень тесные и тонкие духовные связи между умственными усилиями этого гениального
