по этому поводу к Георгиосу Милонасу.
Я лично говорил с ним об этом, хорошо помня, что именно Г. Милонас, в период его работы заместителем министра по делам печати и информации в правительстве Г. Папандреу, подписал мое первое назначение в отдел печати посольства Греции в Вашингтоне. Теперь же он был в эмиграции в Америке и, вполне подходя под определение «серьезной политической фигуры», мог сослужить оппозиции хунте хорошую службу, поддержав ее своим политическим влиянием. Я весьма настойчиво пытался убедить Милонаса принять наше предложение, но он в конце концов отказался. Он полагал, что у него нет необходимого опыта, и, возможно, так оно и было. И еще я не помню, насколько хорошо он владел английским языком.
В общем, с Милонасом ничего не получилось, но вскоре Бог послал нам героя истории с газетой «Этнос» И. Зигдиса, и мы быстро мобилизовали его для активного противодействия хунте в США. Зигдис не колебался: он уже знал о том, чем мы занимались, и хотел, чтобы его авторитет был использован «правильными» людьми и в благих целях. Тут мы и активизировали нашу «четверку» из Сизманидиса, Димаса, Кулумбиса и меня и создали офис, о котором я уже писал на предыдущих страницах.
Понятно, что работа по линии офиса И. Зигдиса двинула наше дело вперед очень основательно, но надо было искать и другие способы и каналы воздействия на политику американских властей и общественное мнение в США. Этому очень способствовала моя работа в Американском университете в Вашингтоне, сначала в качестве специалиста-русиста в Центре русских исследований, а потом и в качестве международника. Мне очень хотелось делать что-то полезное для Греции, поэтому, проработав около года в ЦРИ у профессора Медиша, я выступил с инициативой создания Центра средиземноморских исследований при факультете международных отношений. Свое предложение я подал ведущим профессорам факультета – уже упомянутому мной профессору Т. Кулумбису и специалистам по Ближнему Востоку профессорам Абдулу Саиду и Амосу Перлмуттеру [112]. Оба поддержали мою идею, а Т. Кулумбис не только откликнулся на нее с энтузиазмом, но и стал моим активным партнером и советчиком в планировании и создании предложенного мной Центра.
В общем, университету разработанный нами план понравился, и в 1974 году Центр средиземноморских исследований был организован и начал свою работу. Работа велась по нескольким направлениям, через региональные семинары. Мне был поручен греческий семинар, профессору Саиду – семинар по Сирии и Ливану, профессору Амосу Перлмуттеру – израильский. При этом надо иметь в виду, что главным в этом букете был, безусловно, греческий семинар, потому что, собственно говоря, ради него и создавался весь Центр. Огромную и разностороннюю работу в нем проводил неутомимый Тед Кулумбис, который, будучи одним из виднейших сотрудников Американского университета, не жалея сил, работал, стараясь укрепить центр как в научном, так и в институциональном плане и обеспечивал поддержку наших инициатив университетским руководством [113].
Мало-помалу наши с Кулумбисом усилия начали давать отдачу: Центр средиземноморских исследований приобрел известность и начал вовлекать в свою орбиту не только ученых, но и дипломатов, представителей администрации США, журналистов и других влиятельных международников. Это, в свою очередь, способствовало признанию Центра в официальных кругах США. Госдепартамент все больше и больше воспринимал его как специализированный научно-исследовательский институт, способный реально поддержать оформление особых политических нюансов в американской внешней политике. А вопрос нюансировки политики США становился в то время все более и более актуальным.
С одной стороны, официальный Вашингтон с самого начала открыто поддержал военную хунту, исходя из стратегического значения Греции в противостоянии США и Запада в целом с Советским Союзом. В этом смысле администрация президента Р. Никсона, сменившая в 1969 году правительство президента Л. Джонсона, продолжала линию последнего и даже еще более активно сдерживала оппозицию хунте в конгрессе США, американской печати, в среде ученых и правозащитников, а также противодействовала попыткам международной изоляции режима со стороны ряда стран и греческой диаспоры. В 1970 году при Никсоне США официально признали режим Пападопулоса и продолжали поддерживать с ним союзнические отношения в рамках НАТО.
С другой стороны, как показывает пример того же госдепартамента, в подходах отдельных американских ведомств (Белый дом, Пентагон, ЦРУ, посольство в Афинах и др.) существовали определенные и даже существенные различия. И чем очевиднее становились одиозный характер режима диктатуры и массовые нарушения прав человека в стране, чем громче звучала критика со стороны европейских стран и международных организаций, тем больше у части американского истеблишмента возникало сомнений в целесообразности политики поддержки, «несмотря ни на что».
В этом плане наш Центр средиземноморских исследований выступал как важная площадка для дискуссий и обмена мнениями о будущем страны, которые проходили в разных форматах – научных конференций, семинаров, а также неформальных обсуждений за чашкой кофе. Кроме того, мы придумали такую интересную форму работы, как повторные слушания по Греции и Кипру, когда после каждого очередного слушания по греко-кипрской проблематике в конгрессе США мы приглашали на наши заседания тех же самых экспертов, которые до этого выступали перед сенаторами и конгрессменами.
Все эти мероприятия посещали представители администрации, госдепартамента, Пентагона и других ведомств, американской и международной прессы, а также дипломаты заинтересованных стран. Помню, в частности, пару молодых советских дипломатов, не пропустивших ни одного семинара.
Я думаю, что организованные нами обсуждения были полезны для всех участников. Например, они сыграли позитивную роль в истории с предложением о базировании в Греции 6-го американского флота. Эту идею активно продвигали американские военные, особенно адмирал Элмо Зумволт, время от времени бывавший в Центре. Выслушав оппонентов, адмирал в конце концов понял, что предлагаемое им решение может быть контрпродуктивно, так как приведет к усилению и без того заметного антиамериканизма греков. И хотя Пентагон предпринял определенные шаги к размещению небольшой части 6-го флота в Пирее, эта затея столкнулась с определенными трудностями в Греции, и руководство американских ВМС в дальнейшем не настаивало на базировании своих сил на греческой земле [114].
Одновременно американцы внимательно следили за начавшимся процессом объединения греческих политических сил под руководством самой выдающейся политической фигуры этого периода, Константиноса Караманлиса. Как я уже писал ранее, Караманлис с 1963 года жил в Париже, где к нему после прихода к власти в Греции «черных полковников» присоединились его политические соратники Константинос Мицотакис и Микис Теодоракис. Теодоракис, выдающийся композитор и деятель культуры и одновременно интеллектуальный лидер послевоенного поколения греков, представлял в Париже левое крыло греческой молодежи. Эта «тройка» стала ядром мобилизации против хунты греков во всем мире, в том числе в самой Греции.
Отдельное внимание Караманлис, Мицотакис и Теодоракис уделяли американскому фактору, стремясь воздействовать на политику США через дипломатические и прочие механизмы. В этом
