Весной 1644 года Богун с загоном в пятьдесят человек был отмечен под Святогорском монастырем. Вероятно, на этот раз ему удалось достигнуть Среднего Поволжья, где он устраивал рейды на мордву18.
Видимо, эти походы принесли ему большую славу и популярность среди казаков. Во всяком случае, весной 1645 года в донесениях русского воеводы П. Костовского мы встречаем нашего героя как «атамана ивашку Богуна», который возглавлял большой поход «воровских черкас» наравне со знаменитым «загонщиком» Семеном Забусским19, а он к тому времени уже командовал отрядом в тысячу человек. Богун и Забусский совершили в 1645 году нападение на Святогорский монастырь. За это царь велел «тех воров побивать и за воровство их вешать»20. Возможно, именно этот эпизод вспоминала десять лет спустя французская газета «Газета» (это название, отсюда и пошел сам термин. – Т. Т.), когда в конце апреля 1654 года сообщала, что Богун не будет присягать русскому царю «из опасения, что Московиты захотят отомстить дурное дело, которое он совершил в их стране»21.
Вероятно, Богун оставался на Северном Донце вплоть до 1648 года, потому он и не принял участия в начальных эпизодах восстания Хмельницкого. Мы не встречаем его ни в сражениях при Желтых Водах, ни при Корсуни, ни под Пилявой, нет его и среди удалых атаманов, множество которых прославилось летом 1648 года. Первое упоминание о нем относится только к октябрю, но из записок львовских доминиканцев мы знаем, что Федорович уже «один из важнейших полковников Хмельницкого» и принимает деятельное участие в операциях под Львовом, заняв Рогатин22. Поляки отмечали гораздо более лояльное обращение полковника с захваченным местечком, нежели грабежи и бесчинства, которые устраивали многие другие казацкие «ватажкИ» (атаманы. – Т. Т.).
С февраля 1649 года мы видим Богуна полковником Подольским. Именно с этим пограничным регионом оказалась связанной вся дальнейшая судьба Ивана. Как раз к этому периоду относится практически единственное известное нам письмо Федоровича. В дерзко-изысканной форме он выражал в нем протест старосте Скальскому С. Лянцкорунскому по случаю занятия его отрядом Бара. Из этого письма мы узнаем, что Богун присутствовал при заключении перемирия под Замостьем. По его словам, после этого он прибыл в Подолию по приказу Хмельницкого «для порядка и успокоения бедных людей, чтобы уже больше крови пролито не было». Тон его письма категоричен: «Приказываю, чтобы никто не смел впредь на Подолию к Каменцу войска заводить». Богун был готов покарать любых нарушителей границ, но все же полагал, лучше «чтобы мы в доверии жили, как предки наши волей Божьей». Он не довольствовался угрозами. Разбив поляков под Ивановцами, Богун снова захватил Бар23.
В течение всей весны 1649 года Богун вместе со своими союзниками полковниками Д. Нечаем и расстригой Степкой, имея до тридцати тысяч человек, вел хитрую дипломатическую игру с поляками, не нарушая перемирия, но и не позволяя им укрепиться в Подолии24. И лишь после окончательного срыва перемирия поляками в конце мая казаки начали наступление на западные территории Украины, собираясь уничтожить само «имя католическое»25. Их совместными усилиями была взята хорошо укрепленная крепость Меджибож. Когда староста Каменецкий П. Потоцкий попытался отбить Меджибож, Богун с казаками сжег неукрепленный город («на глазах» у поляков) и укрепился в замке. Видимо, именно там он впервые применил свой излюбленный прием – «фортель», как выражались современники. Казаки распустили слух о приближении войск Б. Хмельницкого. Это посеяло панику среди поляков, и они отступили26.
Богун принял активное участие в осаде Збаража. Во время штурма 16 июля, пытаясь запугать поляков, он приказал казакам завязать тюрбаны на голове, имитируя подход янычар27 (подобные «фортели» с переодеванием он будет использовать и в дальнейшем). Во время предпринятой им дерзкой ночной вылазки 17 июля 1649 года он был тяжело ранен28. Сам Б. Хмельницкий сильно волновался за его здоровье29. Богун не смог участвовать ни в Зборовском сражении, ни в заключении Зборовского мира 1649 года. Но по реестру, составленному сразу после перемирия, он становится Кальницким полковником, одним из шестнадцати фактических губернаторов Украины30.
Начинается полуторагодовой мирный период в жизни Федоровича. В отличие от многих пограничных полковников, и в частности от своих бывших союзников Д. Нечая и Степы, Богун не принял участия в бунте недовольных Хмельницким. Он не встал в оппозицию к гетману, а, видимо, стремился воспользоваться некоторыми статьями Зборовского договора, чтобы укрепить свою полковничью власть. В 1650 году решался весьма важный вопрос: какая администрация окажется действенной в Украине – гетманская или польская.
О том, насколько напряженной была ситуация, мы можем судить по «гарантии», выданной королем Яном Казимиром шляхте Брацлавского воеводства. В ней король обещал, что приложит все усилия, дабы не допустить казаков в Винницу и соседние районы. Несмотря на высочайшую поддержку, все попытки поляков добиться установления своей администрации провалились.
В 1650 году Богун имел уже такое влияния при Чигиринском дворе, что польский посол Адам Кисель с досадой писал о нем Яну Казимиру: он «моей близости к запорожскому гетману так помешал, что я едва мог снова ее возобновить»31. Вмешательство Богуна произошло как раз в момент переговоров польских комиссаров с Б. Хмельницким. Его доклад о ситуации в Брацлавщине стал поводом для разрыва.
Во время обороны Винницы в марте 1651 года и мещане, и шляхта города, не говоря уже о других категориях населения, поддержали своего полковника. Богун не только устоял против многократно превосходившего его в численном отношении неприятеля, но и изгнал его, одержав блистательную победу.
Оборона Винницы 1651 года – один из первых известных нам в подробностях эпизодов, где в полной мере проявился полководческий талант Богуна. Возобновление военных действий поляками весной 1651 года началось с нападения польного гетмана М. Калиновского на Брацлавского полковника Данилу Нечая. В результате Нечай был убит, а его казаки разгромлены. Украину поразили ужас и отчаяние. Любимый народный герой Нечай погиб глупо и бездарно. Теперь, казалось, ничто уже не могло остановить наступление поляков. Калиновский решил «провести остаток зимы в Виннице», но там, по выражению Д. Бантыш-Каменского, он встретил «не пьяного Нечая, а хитрого и искусного полководца Богуна»32.
В распоряжении нашего героя было всего три тысячи казаков. Он понимал, что ему предстоит иметь дело с упоенными победой шляхтичами, и поэтому решил сразу нанести ощутимый удар по их самолюбию.
