писала в те дни:
«Вряд ли еще какой-либо монарх был столь любим, как любим нами [прусский] король».
В историю города этот период вошел под названием «Прусская зима».
6 января 1793 года на грандиозном балу во дворце князей Турн-унд-Таксис король пленился восемнадцатилетней Анной-Софи Бетманн-Метцлер (1774–1806), дочерью одного из соучредителей довольно крупного семейного банка. К сожалению, ни одного портрета этой девушки не сохранилось, но надо полагать, что всегда окруженный цветником немецких красавиц Фридрих-Вильгельм мог плениться лишь чем-то действительно выдающимся. Однако, в отличие от отпрысков прусских дворянских семей, Юлии фон Фосс и графини фон Дёнхофф, Анна-Софи принадлежала к патрицианскому семейству с чрезвычайно высоким чувством собственного достоинства. Особые права были дарованы жителям Франкфурта еще в 1217 году, и с тех пор в городе образовался высший слой бюргерских семей. Они сумели зарезервировать для себя места в городском совете, передававшиеся по наследству. В подражание древнему Риму эти семьи стали называть патрициями. Ко всему прочему, семья банкиров имела прочные связи с австрийским императором Францем II, поэтому сближение с прусским двором, традиционно враждебным Австрии, могла оказать пагубное влияние на ведение дел банка. Поэтому семья Бетманн-Метцлер постаралась вежливо уклониться от того, что в Пруссии сочли бы за высокую честь, и оказала королю достойное сопротивление.
В последующие недели Фридрих-Вильгельм несколько раз встречался в обществе с приглянувшейся ему барышней, но лишь в середине марта смог коротко поговорить с нею. Этот разговор распалил огонек страсти, загоревшийся в душе уже немолодого короля, и он решил во что бы то ни стало добиться благосклонности Анны-Софи.
Вечером 22 марта 1793 года, находясь в Клестербахском полевом лагере, король направил предмету своего обожания несколько строк по-французски с просьбой прислать ему в ответ хотя бы несколько слов. Через пару дней он получил дипломатически нейтральную отписку.
«Я почитаю ту милость, которую оказывает мне ваше величество, равной милости, которую вы проявляете ко всему свету, но столь незначительное создание, как я, чувствует себя недостойным этой милости».
Фридрих-Вильгельм с одной стороны был очень рад получить ответ, но не ожидал такого безразличия и 27 марта отослал следующее письмецо:
«Разбить врага и в тот же день получить письмо от вас, моя барышня, — слишком большое счастье за один раз!».
В этом же письме он вспомнил их немногие встречи, и, хотя они смогли побеседовать не более 5 минут, выражение лица девушки показалось стареющему монарху доброжелательным и благосклонным.
В апреле король осмелел настолько, что предложил свидание в доме лесничего ведомства Франкфурта. Он был намерен в одиночестве завтракать там и был бы очень рад обществу Анны-Софи. Она явилась, но в сопровождении матери. Таким образом обе женщины замаскировали своей утренней прогулкой это невинное развлечение. Король, тем не менее, невзирая на присутствие дуэньи, был «на вершине счастья». Он тут же запланировал вторую встречу, но девушка отклонила ее, дабы не давать пищу злым языкам франкфуртского общества. Тогда он перенес свидание подальше от всевидящих глаз на рейнский остров Юнгфельдау, где располагалась летняя вилла семьи. Фридрих-Вильгельм с восторгом описывал Вильгельмине в июльском письме свое романтическое настроение в ожидании девушки под сенью вековых дубов, тополей и каштанов, среди развалин строений, оставшихся от римских завоеваний, сохранивших надписи полководцев времен императора Тиберия. Однако продолжать эти свидания родители Анны-Софи отказались.
Король сгорал от нетерпения и пригласил Анну-Софи на помолвку своих сыновей Фридриха-Вильгельма и Фридриха-Людвига с принцессами Мекленбург-Штрелиц Луизой и Фредерикой. Это следовало бы расценить как высочайшую честь, ибо Анна-Софи не была дворянкой. Девушка делала попытки отклонить все поползновения короля, утверждая, что у нее есть серьезный поклонник, который давно добивается ее руки. Этим человеком был Иоахим фон Шварцкопф (1766–1806), дипломат и историк, посланник Великобритании и Ганноверского княжества во Франкфурте-на-Майне [38]. Но эта новость вдохнула еще большие надежды в короля, который по сдержанным выражениям Анны-Софи решил, что этот поклонник не совсем ей по сердцу, и она чувствует себя несчастной. Фридрих-Вильгельм написал ей письмо, что девушка не должна связывать себя никакими обязательствами, если испытывает хоть какие-то сомнения.
Прошло две недели, но он не получил от Анны-Софи ни строчки. Когда король после этого появился во франкфуртском театре, его встретила там совершенно ледяная атмосфера, каковой факт следовало отнести за счет усилий сторонников банкира по охране чести этой семьи. Здесь уместно напомнить о близости этих финансовых дельцов императорскому австрийскому дому, а также то, что свободный город Франкфурт, как место коронования императоров Священной Римской империи из династии Габсбургов, также был вотчиной сторонников Франца II.
Семья Бетман-Метцлер приняла предложение фон Шварцкопфа. Девушка же написала королю письмо с просьбой более не преследовать ее. Он не обратил на него никакого внимания и послал клятву в вечной любви.
Войску надлежало выступать в поход, но Фридрих-Вильгельм счел невозможным разлучиться с предметом своего обожания заочно и требовал либо прощания у городских ворот либо приглашения от ее родителей на трапезу в их доме.
«Я надеюсь любым образом проститься с вами. Для меня было бы невозможным сделать сие на глазах у всех. Я больше не в состоянии решиться на сие, таковое было бы свыше моих сил».
Девушка вновь отказала обезумевшему от любви королю, ибо страх перед потерей репутации преследовал ее денно и нощно. Она известила Фридриха-Вильгельма, что светское злоязычие уже довело ее до болезни. Ее письмо было проникнуто нескрываемым отчаянием:
«По вине вашего величества я претерпела множество неприятностей и унижений, хотя, Бог видит, я не несу на себе никакой вины».
Уже в июне 1793 года король сообщает Вильгельмине о своем желании жениться на Анне-Софи, но выразил опасение, что молодая девушка «будет несчастна из-за злобного берлинского дворянства». Тем не менее, в августе 1793 года Фридрих-Вильгельм предложил отцу-банкиру Бетманн-Метцлеру для его дочери «брак с левой руки» и титул графини фон Бранденбург, на что получил решительный отказ. Однако король не терял надежды обольстить очаровательную девушку, полагаясь на силу своих любовных излияний и отсылаемые ей знаки внимания. По части этих знаков он нередко явно перебарщивал, как это было с преподнесением в дар лошади для верховой езды. Подобные щедрые подарки в ту пору компрометировали девушку в глазах общества, но Анна-Софи опасалась проявить грубость в отношении короля. Это могло повлечь за собой не только личные, но и политические последствия, с учетом сложной обстановки того времени. Семья банкиров даже задумала на продолжительное время покинуть Франкфурт. При отъезде король не удержался и самым трогательным
