52-я гвардейская стрелковая дивизия, отвоевывая метр за метром, продвигалась вперед. Штурмовые отряды действовали мелкими группами, проникая через проломы в стенах зданий, проходные дворы, они вели бои в подвалах, на лестничных площадках, на чердаках. Многие завалы и баррикады, возведенные гитлеровцами посреди улиц, гвардейцы обходили, а затем ударами с тыла овладевали ими.
26 апреля подразделения дивизии уничтожили 365 фашистских солдат и офицеров, 27 взяли в плен, в том числе одного полковника. Крупными оказались и трофеи: 25 паровозов, 1500 вагонов, 100 автомашин, 30 мотоциклов. Четыре здания, представлявшие опорные пункты, были сожжены.
Из допроса пленных и показаний местного населения было установлено, что в полосе наступления дивизии насчитывается 2700–3000 обороняющихся фашистов, вооруженных в основном пулеметами, автоматами и фауст-патронами.
Подступы к центру столицы и рейхстагу противник оборонял тяжелой артиллерией, кочующими и врытыми в землю на перекрестках дорог и улиц танками, штурмовыми орудиями. В зданиях было установлено много зенитных орудий и тяжелых пулеметов.
27 апреля после артналета наступление штурмовых групп 153-го и 155-го стрелковых полков с прежними средствами усиления и по одной роте 10-го мото-огнеметного батальона в 13 часов 20 минут возобновилось. Все делалось под прикрытием дымовых завес, которые под ураганным вражеским огнем ставили гвардейцы 58-й роты химзащиты. Большое мужество проявляли химики, выполняя свою задачу. Один из многих примеров. 27 апреля ездовой роты химзащиты Таран, доставляя химсредства на передний край, попал под сильный пулеметный огонь зажигательными пулями. Шашки загорелись, но Таран не растерялся: поставив впереди себя дымовую завесу, он вынес шашки, которые потом доставил по назначению, тем самым обеспечил действия штурмовых групп. За свой подвиг он был награжден орденом.
Смело и решительно действовали и огнеметчики, помогая штурмовым группам продвигаться вперед. 1-я и 2-я рота мотоогнеметного батальона сожгли пять зданий — опорных пунктов большой мощности — и несколько орудий, находившихся в подвалах каменных домов.
Умело руководили действиями в бою командир полковой батареи старший лейтенант П. В. Симоненко, командир 51-го истребительно-противотанкового дивизиона капитан Н. В. Поздняков, начальник штаба 1-го батальона 153-го стрелкового полка старший лейтенант Иван Ильич Батлук[70].
Нельзя не сказать добрых слов о водителях 400-й роты автоподвоза капитана Михаила Афанасьевича Ковзуна и начальнике артиллерийского снабжения майоре И. Б. Ласточкине. В очень сложной обстановке они обеспечивали бесперебойное снабжение полков и подразделений боеприпасами и всем необходимым в тяжелых боях.
Только благодаря слаженным действиям всех подразделений 153-й и 155-й стрелковые полки во взаимодействии со средствами усиления к 15 часам 27 апреля овладели двумя кварталами восточнее завода № 47.
В это время 2-я гвардейская танковая армия, использовав плацдарм, захваченный 26 апреля на южном берегу Шпрее и расширенный 27 апреля, нанесла сильный удар в южном и юго-восточном направлениях. Подвинувшись на два с половиной километра, она овладела значительной частью Шарлоттенбурга. Учитывая сложившуюся обстановку, командующий 3-й ударной армией генерал-полковник В. И. Кузнецов решил перегруппировать основные силы 12-го стрелкового корпуса к правому флангу армии, в район Веддинга, оставив на всем остальном участке — Гезундбруннен — Пренцладерштрассе — лишь 52-ю дивизию, и главными силами армии развернуть наступление из Веддинга на юго-восток в общем направлении на рейхстаг с целью соединения в этом районе с 8-й гвардейской армией и рассечения окруженной вражеской группировки на две части.
Не очень-то был доволен личный состав 52-й дивизии, узнав о приказе о переходе дивизии к обороне, хотя и активной: гвардейцам хотелось наступательных действий и штурма рейхстага. Желание бойцов, естественно, было вполне понятным. Но в сложившейся обстановке решение командующего армией было обоснованным: не тащить же 52-ю дивизию через боевые порядки 33-й стрелковой дивизии. Это потребовало бы много времени и могло привести к значительным потерям. Водрузить Знамя Победы над рейхстагом, как планировал штаб армии, должен был 79-й корпус.
К 10 часам 30 минутам 28 апреля подразделения 52-й дивизии с танковой ротой заняли участки обороны с целью-не допустить прорыва пехоты и танков противника в северном направлении и уничтожать диверсионные группы: 151-й стрелковый полк — Гаудиштрассе — железнодорожная станция — платформа Принцлауэр-аллее; 153-й — Рамлерштрассе — Броненштрассе — железнодорожный мост через Глеимштрассе. 155-й полк к этому времени закончил смену частей 33-й стрелковой дивизии и занял оборону: Принценаллее — Визенштрассе — Бодштрассе. В каждом полку были созданы ротные опорные пункты.
Резерв командира дивизии — учебный батальон майора И. Тимошина и подвижной противотанковый заград-отряд — состоял из двух стрелковых рот, батареи истребительно-противотанкового дивизиона, саперного взвода на автомашинах ГАЗ-АА. Сосредоточен он был в районе пересечения улиц Бинцштрассе и Берлинерштрассе.
Но что значило занять оборону в Берлине — логове фашизма? В данном случае оборона — понятие относительное. Мы ежечасно вовлекались в активные боевые действия.
К 28 апреля положение окруженной в Берлине вражеской группировки еще более ухудшилось. Территория, которую она занимала, значительно сократилась. Шансы на деблокаду уменьшались. В результате согласованных ударов советских войск с севера и юга приближалось завершение расчленения группировки на три части. Удар по рейхстагу наносился 79-м стрелковым корпусом по самому короткому пути — с северо-запада, откуда его менее всего ожидали гитлеровцы. «Горловина» между группировками врага, зажимаемого в кольцо в северо-восточной части Берлина и южной части Шарлоттенбурга и Халензее (парк Тиргартен), сузилась до 1200 метров, между южной и группировкой в районе Вестенда и Рулебена — до 500 метров. Однако заранее подготовленные сооружения и препятствия, прикрываемые огнем всех видов оружия, и наличие широко разветвленной сети подземных путей сообщения позволяли фашистскому командованию маневрировать резервами, перебрасывать их с одного участка на другой. И чем больше положение фашистов ухудшалось, тем больше они стервенели, не гнушались применять террористические акты. И все-таки положение вражеской группировки стало уже настолько тяжелым, что командующий обороной Берлина генерал Вейдлинг в 22 часа 28 апреля счел необходимым предложить Гитлеру план прорыва войск из Берлина. В своем докладе он указывал, что войска смогут воевать еще не более двух дней, так как останутся без боеприпасов. Прорыв предполагалось осуществить на запад вдоль Андерхеерштрассе, южнее Вильгелмштадта, тремя эшелонами. Первый эшелон предлагалось усилить основной массой танков, штурмовых орудий и артиллерии. Гитлеровская ставка для большей безопасности должна была выходить со вторым эшелоном. Это мне стало известно от пленных генералов.
