было написать о том, что мы в больнице. Школа — первая в этом списке, чтобы не считали прогулы. На работе случилась неприятность. Мой рабочий банковский счет взломан хакерами. Деньги заморожены, и мне надо явиться лично, чтобы началось расследование. Соответственно, не могу платить людям зарплату и оплачивать счета. С этим надо будет разбираться уже из дому.
Пошла снова прогуляться к речке, и зарядил мелкий, но обещающий стать крупным дождик. Дошла до лебедей, помахала им ручкой и бегом назад уже под довольно сильным дождем.
Вместе с дождём накрывает и меня, рыдания прорываются из груди. Я так долго держалась… На меня опускается ощущение безысходности. Сколько можно сидеть в этой больнице без ответов и в коридоре? Бессонные ночи и общая усталость пробивают мои защитные реакции. У Васи настроение бродит от мрачного до очень мрачного. Периодически он отвлекается с моим телефоном. Телефон — миниатюрный филиал Смольного, искусно упакованный в виде андроида. Он работает за троих — отдавать надолго не могу.
Когда меня накрывает, я опять иду беседовать с медсестрами на посту. Появилось одно койкоместо в больнице в Ателборо в полутора часах езды от Бостона на юг. Есть надежда, что для нас. Это середина дня, для подтверждения нужно еще несколько часов. Надо дать ответ быстро. Проверила рейтинг больницы — далеко не лучшая, но и не худшая, и согласилась. Туда надо ехать утром, и нам нужно будет провести еще одну ночь в приемном покое.
Заметно приободрилась и пошла залечивать душевные раны едой — покупать обед себе и Васищу. Когда вернулась назад с пиццей, оказалось, что Васю уже перевели в психиатрический блок, так как он уже зарегистрирован на перевод в госпиталь. Мне теперь тоже надо попасть в этот блок, в который, как и в больнице рядом с домом, не позволяется заносить никакие личные вещи.
Я оставляю свой телефон и деньги, закрываю на ключ в локере в предбаннике. Васе уже предложили переодеться в полуарестантскую коричневую пижамку, и это кстати. Он извелся в духоте, ему всегда жарко, и без душа и свежего белья он стесняется своего вида и запаха. Мне не положено. От стресса я как бы примерзаю, и тело не производит пота. Но даже мумии хотелось бы в душ после трех дней коридорного заключения. За это время Вася, в отличие от меня, даже не пытался оросить лицо водичкой. Прекрасная новость: в психиатрическом отсеке есть душ! Он только для пациентов, мне надо дотерпеть до дома, а вот Вася таки сходил и помылся. После душа, еды, без визга сирен и телефона Вася преобразился, стал как-то объемнее. Нас определили в отдельную комнатку, где мне можно спать на полу. Есть также кровать для Васи и телевизор. Для детей в отделении предусмотрены разные игрушки. Медсестра приносит нам ведерко с разными материалами, среди них есть магнитный конструктор из треугольных звеньев. У нас такой был дома. Вася строит башню и разрушает ее, потом — чудо-юдо-дракона. Ребенок становится ребенком с игрушками. Я тоже. Рисую и леплю, отдаюсь процессам полностью. Психика отсекает негатив — такое бывает, когда бежать больше некуда. Мы отдаемся творчеству, веселимся и чувствуем по-настоящему, что мы в одной связке. Ха, ради такой редкости и в психушку попасть не грех. Из непредсказуемого подростка, который не разговаривает, кроме как скандалит, он превращается в ребенка. Но психушку спокойным местом назвать нельзя. За другими дверями происходят странные вещи, слышны истерические завывания. Одно только хождение в туалет с открытыми дверями чего стоит! Сопровождается интересными звуковыми эффектами и запахами.
В эту ночь матрас, брошенный на пол, без подушки и одеяла обещает мне сказочный отдых. Усталое тело не может дождаться, когда растянется, когда выключится свет. В темноте Вася ослабляет оборону, ложится рядом со мной и дает себя потискать. Это наша сладкая тайна. При свете сын не дает прикасаться к себе, но он с детства обожает щекоталки.
Наконец-то этой ночью мы оба спим. Вася в арестантской пижаме, под бдительным надзором камеры наблюдения. Утром нам предстоят большие перемены. Васю повезут в больницу на скорой помощи, а мне надо ехать вслед за ним.
Утро наступило внезапно, и голова на редкость свежая. С вечера купленный йогурт остался Васику на завтрак.
— Васик, поешь йогурт, так как следующая еда — в неопределенном будущем. Мы увидимся в больнице в Ателборо. Я тебя люблю!» — чмокаю детку на прощанье, убегая.
— Угу. Я тебя тоже, мама, — отвечает детка.
Тогда я не знала, что мы расстаемся надолго, и этот чмок я еще буду вспоминать.
Понеслась вызволять свою машину. Надо было еще заехать в магазин на выезде из Бостона, чтобы домой не с пустыми руками.
Васю должны были забрать через полчаса после того, как я ушла. До больницы ехать полтора часа, а на улице так и продолжался дождь. Утро пятницы, а пробок нет, я легко проехала по городу.
Глава 23
Пандемия разгрузила дороги. Я позвонила домой и обрадовала свою дочь, что возвращаюсь.
Результатами мозгового штурма ночами, когда сон не шел, были идеи о других школах. Время в машине я использовала для звонков. Позвонила в школу в Вермонте, в которой очное обучение не прекращалось. Хотела попробовать записать Васю туда, выслушала условия. В Вермонте, кажется, к особенным детям относятся лучше. Знакомая учительница из Вермонта не может поверить моим рассказам о том, как наша школа сопротивляется в оказании помощи моему ребенку. Еще одной идеей была католическая школа для мальчиков на границе со штатом Нью-Йорк. Религиозные школы очные, но не интернаты, и мне надо будет переезжать и снимать жилье там, на месте, и оттуда ездить на работу. Неудобно. Лора не достаточно взрослая, чтобы оставаться одной. Да и где Вася и где религия? Вариант нереальный, но я его разобрала дотошно. Мест сейчас нет ни в каких очных школах. Под дождик за рулем заняла свой мозг этими логистическими размышлениями и калькуляциями.
Я приехала в больницу немного раньше, чем скорая помощь, и, найдя вход не с первого раза, пошла регистрироваться. Подписала кучу бумажек, побеседовала с социальной работницей. За это время Васю доставили, но мне сообщили, что встречаться с родителями у них не положено. После завершения регистрации окинула печальным взглядом казенные стены и вышла. В больницу пускают раз в неделю в родительский день, и он не сегодня. Опять разрыдалась. За что боролись, на то и напоролись. Отправилась рулить домой еще три часа под дождем. У мамы был назначен визит к
