И это послание Сунь Вэня друзьям в Москву шло сложным окольным путем. Но оно дошло! Во многих отношениях это замечательный документ. Мысль Сунь Вэня ясна, он не скрывает, что соглашение с Юань Ши-каем и уступка ему поста президента были большой политической ошибкой. Государственную власть в республике — наследие революции нельзя было отдавать главному лидеру контрреволюции, за которыми стояли все черные силы Китая и иностранные империалисты. Но Сунь Вэнь смотрел вперед. В его послании чувствуется глубокое убеждение в неминуемой победе народа. Испытания не сломили его гордый дух борца. Он полон энергии и предвидит, что революция восторжествует во всей стране и покончит с последышами Юаня — милитаристами, продажными генералами — и уничтожит позиции иностранных угнетателей в Китае. Он надеется на поддержку друзей в Москве, знает, что Москва — на стороне китайского народа. Он готов учиться на опыте Москвы, хочет знать побольше о Советах, о новой армии — Красной Армии, о советской системе образования — о воспитании молодого поколения… Шлет лучшие пожелания «другу Ленину», приветствует всех, «кто так много совершил для дела человеческой свободы». И в этих словах выражено то, о чем писать прямо не было необходимости: Сунь Вэнь считал себя прочно связанным с великим освободительным движением угнетенных всего мира. Вот почему Москва была для него источником света и надежды, Москва, ставшая светочем всего человечества, была и для него путеводным маяком.
И он думал в эти дни о том, что Гоминьдану следовало бы послать своих представителей в столицу Советской республики, где творил Ленин. Он сам поехал бы туда с превеликой радостью. Увы! Ему надо было собираться на фронт в Гуанси. Заботы, дела не отпускали его.
К исходу сентября все приготовления к походу были закончены. В начале октября по приказанию генералиссимуса Китайской республики Сунь Ят-се-на 2-я Гуандунская армия выступила в поход. Он повел ее сам в район Гуйлиня, в провинции Гуанси, в четырехстах километрах к северо-западу от Кантона. Ставку свою Сунь Вэнь расположил в Гуйлине.
В Кантоне остался Чэнь Цзюн-мин.
В Гуйлине Сунь Вэнь деятельно готовил армию к походу на Север. Провел там несколько военных совещаний. Прочитал цикл лекций для командного состава армии. Он говорил: «Революционный дух рождает революционные дела. Если нет в войсках революционного духа, не будет и успеха, а при наличии революционного духа успех обеспечен». В последующие годы он еще глубже понял решающее значение политического просвещения в революционных войсках и поручил своим товарищам широко применять в революционных войсках Китая опыт политической работы в Красной Армии.
Здесь же в ноябре — декабре у него состоялись встречи с представителем Коммунистического Интернационала, приехавшим из Москвы. У того было письмо от Ли Да-чжао. Беседы происходили по-английски с глазу на глаз. Сунь Вэнь узнал подробности о состоявшемся в июле первом съезде Коммунистической партии Китая. Сунь поинтересовался: а много ли коммунистов в Китае? Ответ гласил: пока еще немного, но с ними важно установить сотрудничество в целях объединения всех прогрессивных сил страны, готовых совместно бороться за освобождение Китая от ига империализма и гнета феодалов.
Сунь подробно расспрашивал о жизни в Советской России, о политике Коммунистической партии в отношении крестьянства. С большим вниманием выслушал он рассказ о новой экономической политике, предложенной Лениным.
А тем временем Чэнь Цзюн-мин, оставшись единовластным хозяином в Кантоне, лихорадочно готовился поднять мятеж. Начал он с того, что велел своим бандитам убить начальника штаба армии и командира 1-й дивизии Дэн Гэна. Погиб честный патриот, преданный революции и республике. Это было в марте 1922 года. Одновременно Чэнь приказал гуандунскому казначейству не выдавать больше ни одного доллара на содержание 2-й Гуандунской армии, находившейся в походе.
Сунь Вэнь без труда понял, что все это значит. В конце апреля он вернулся в Кантон, оставив вместо себя в Гуйлине Сюй Чун-чжи. Он отстранил Чэнь Цзюн-мина от всех постов. Чэнь подчинился и отбыл на «родину», в район Вэйчжоу, стянув туда своих отборных головорезов и сохранив связь с частями кантонского гарнизона, входившими в его армию.
В Кантоне наступило внешнее спокойствие. 1 мая там открылся первый Конгресс профсоюзов Китая — большое событие в жизни молодого китайского рабочего класса. В этот же день был торжественно отпразднован Первомай — праздник труда и международной пролетарской солидарности. Кантон алел кумачом, пел, трещал хлопушками, гремел оркестрами. Тысячи людей участвовали в демонстрации.
Через несколько дней Сунь Вэнь перевел свою ставку в Шаогуань, в провинции Гуандун, в двухстах километрах к северу от Кантона. Сунь Вэнь решил быть ближе к столице Юга. Сюда перешла и 2-я Гуандунская армия. Войска были приведены к присяге на верность народу и республике. Сунь Вэнь потребовал, чтобы части 1-й армии также выступили на фронт. Чэнь отверг это требование и склонил командиров частей к неподчинению приказу президента. Правые гоминьдановцы были на стороне Чэня, они считали, что Сунь Вэнь должен отказаться от активной деятельности, так как «не способен руководить» и «всем надоел».
Чэнь Цзюн-мин выжидал, пока выяснится обстановка на Севере. Ждать пришлось недолго.
3 мая 1922 года войска Цао-У — так в Китае тогда называли союз Цао Куня и У Пей-фу — нанесли поражение войскам Чжан Цзо-линя под Чжансинь-дянем на Пекин-Ханькоуской железной дороге. Чжан Цзо-линь увел свою армию в Маньчжурию, объявив ее «независимой» от Пекина. Через месяц, 4 июня, войска У Пей-фу вступили в столицу. Первым делом новый хозяин Пекина выгнал «президента» — Сюй Ши-чана. Победитель решил, что пока будет править без президента, без столицы и без правительства. Со временем, заявил он корреспондентам, как-нибудь создастся новый и правильный тип правительства, но до этого он оставляет власть в своих руках, а народу придется удовлетвориться местными органами управления.
У Пей-фу старательно разыгрывал роль «сильной личности», «патриота» и даже… «демократа»! По сути дела, он хотел бы сыграть роль нового Юань Ши-кая. Кто только не примерялся в те годы к «Трону дракона»!
Хозяева У Пей-фу — те, кто платил американскими долларами, — указали ему, что для поддержания отношений с иностранными державами необходимо иметь столицу и правительство. Этого требуют интересы и удобства иностранных держав.
— Хорошо, — сказал У Пей-фу, — будет вам столица, и президент, и кабинет.
