Виктор Островский - Обратная сторона обмана (Тайные операции Моссад)

– И что ведет тебя сюда?

– Вечный поиск. Я шутил, и он знал это.

– Что я могу сделать для тебя? И что во всем этом такого плохого?

– Не плохого. Я просто должен узнать, не запланировано ли что-то в Вашингтоне на ближайшие двадцать четыре часа.

– В каком направлении?

–Ты знаешь, что я имею в виду. Что-то необычное, возможно, предупреждение, что ты должен держаться в стороне и т.д. На короткое время установилось молчание.

– Что ты планируешь, приятель?

– Ты не ответил на мой вопрос!

– Ничего, что я знал бы. Он говорил медленно, как бы раздумывая. – Где ты сейчас?

– В моем отеле. Ты ведь мне как раз позвонил, или не так?

– Да, позвонил, но я не знаю, где этот «Холидей Инн»? Не могли бы мы где-то встретится?

– Как насчет холла «Четырех времен года» в городе?

– В порядке. Когда?

– Сегодня, в два часа дня.

– Пока. Он повесил трубку.

Я оплатил счет за проживание и покинул отель. Я взял такси до отеля «Шератон» прямо у аэропорта. Там я снял номер и вернулся в город. В два часа я зашел в отель «Четыре времени года». Ури уже ждал меня и провел в ресторан на другом конце. Ури было под пятьдесят, он был коренастым мужчиной с ростом 1,60 м, с блестящими серебристыми волосами и высоким лбом. В сером костюме и в роговых очках он выглядел настоящим джентльменом. Нас провели к хорошему столу, но Ури хотел охотнее сидеть в уголке. Как только мы остались одни, он сразу перешел к делу:

– Что ты можешь сказать об Эфраиме?

Я уставился на него. – А что ты можешь мне сказать?

– Если я скажу тебе, что я в его команде, это что-то значит для тебя?

– А ты в ней?

– Да. А ты то бесхозное хозяйство, о котором он говорит?

– Может быть, но думаю, что я не один. Я наклонился к нему. – Что ты можешь сказать мне про Кути?

–Тогда ты и есть это самое хозяйство, – улыбнулся он. – Я этого никогда бы не отгадал. Да, я считаю, что этого человека убили наши люди.

– Не рассказывай Эфраиму ничего о нашей беседе, – попросил я. – Мне хотелось бы знать кого-то в этой клике, о ком он ничего не знает.

– С этим у меня нет проблем. Ты ему не доверяешь?

– Сегодня, да, доверяю. Но, как ты знаешь, все может измениться.

Мы больше не говорили пространно об этом. Мы решили, что женщина станет нашей связной, и он скажет ей, что это метод для обеспечения ее большей безопасности. Он будет звонить ей и спрашивать, не оставлял ли я для него сообщений, и то же самое буду делать я. Наконец-то, я располагал вторым спасательным кругом, кем-то, кому я доверял, и кто в случае необходимости мог помочь мне выжить.

Когда я ожидал прилета Беллы, недалеко от меня стоял человек, листавший книгу. Это была новая книга Джона Ле Карре, которая только что вышла. В моей ситуации название показалось мне несколько ироничным: «Великолепный шпион». Я подумал, как любил такие книги до того, как пришел в Моссад и убедился, как сильно отличается настоящий мир шпионажа от самых смелых фантастических представлений авторов шпионских романов. Реальность намного опасней и более непредсказуема, чем в любом романе. Я всегда думал, что описать запутанную сеть разведслужбы практически вообще невозможно.

Тут вынырнула толпа пассажиров, прилетевших из Нью-Йорка, и через несколько минут я увидел Беллу. У меня перехватило дыхание. Ее улыбка стала тем светом, который я искал в конце тоннеля. Я был так счастлив! Не раз во время этого опасного путешествия я терял надежду, что увижу ее снова. И теперь она была здесь. Я долго обнимал ее.

Мы оба знали, что совершили прыжок через широкую пропасть. Она не знала ее глубины, но могла почувствовать. По дороге в отель мы почти не разговаривали. Потом она захотела узнать, где я прятался и что происходит. Этого я не мог ей сказать, мне нельзя было ее впутывать. Я рассказал ей, что работал в Заире в качестве советника по вопросам безопасности. Потом я сказал, что завтра получу деньги, и мы уедем в Канаду.

На следующее утро я спустился, чтобы встретиться с Зухиром и получить от него деньги. Затем я прошел еще один квартал, чтобы купить машину. Это был Понтиак-6000 цвета серый «металлик», 1985 года выпуска, за который я заплатил наличными. После получения страховочной карты и номеров я вернулся в отель. На следующий день мы покинули Вашингтон. Воспоминания об этом месте были не самими приятными для меня.

Мы переживали своего рода второй медовый месяц. Мы никак не могли достаточно насладиться друг другом. После трехдневной поездки мы достигли Оттавы, прекрасной столицы Канады. Этот город Белла однажды увидела в одном телефильме и очень хотела жить там. Не имело значения, какой город мы выберем, и мы выбрали Оттаву.

Первые дни мы провели в отеле «Холидей Инн» на Куинстрит в центре города. Затем мы нашли трехкомнатную квартиру, тоже в центре, в современном многоквартирном здании под названием «Кент Тауэрс».

Белле я сказал, что мне приходится время от времени по своей работе советника выезжать в командировки. Но свободное время я хотел посвятить живописи и графике, о чем всегда мечтал. В конце июля мы уже все жили вместе: Белла, я и наши дочери: Шарон, которой исполнилось семнадцать лет, и двенадцатилетняя Леора. Девочки не были в восторге от этой перемены, но им не оставалось ничего, кроме как принять ее.

Время от времени я звонил Эфраиму с телефона-автомата, чтобы услышать, все ли проходит хорошо, и что мне предстоит в следующий раз. В то время происходило не многое. Он хотел, чтобы я установил новый контакт с египтянами, но я был против. Мне становилось нехорошо при мысли об одновременной работе на две арабские страны. Мы не знали точно об их взаимоотношениях, только лишь, что они достаточно тесно сотрудничают. Из того немногого, что мы узнавали из работы с иорданцами, мы могли заключить лишь, что наши знания были весьма ограничены.

Но так как мы еще не достигли того момента, когда можно было бы разоблачить израильскую шпионскую сеть в Иордании, как я пообещал, я не смог долго сдерживать Эфраима. Ему казалось необходимым ввести египетской спецслужбе прививку против Моссад. Это должно было произойти до конфликта, который планировал Моссад, оказывая помощь (прежде всего путем материального снабжения) мусульманским фундаменталистам через свои связи с афганскими моджахедами. Израильским правым очень мешал мир с Египтом. Сам по себе, мир, условия которого так болезненно (для правых) точно выполняли египтяне, был живым доказательством того, что мир с арабами вполне возможен, и что арабы вовсе не представляют собой таких людей, которыми всегда представляли их нам Моссад и другие правые элементы. Египет соблюдал мир с Израилем и в 1982 году, когда Израиль совершил агрессию в Ливане, и позднее, несмотря на предупреждения Моссад о том, что египтяне находятся в центре десятилетней программы строительства своих вооруженных сил, которая должна была якобы привести к войне в 1986 или 1987 годах – к войне, которой никогда не было. Моссад этим завел себя в такое положение, которое просто требовало проведения акции на египетском фронте. В организации решили, что она должна создать новую угрозу в регионе, угрозу такого масштаба, которая оправдала бы любую акцию, которая взбрела бы в голову Моссад.