Во вторник 23 июня Франц Фердинанд и София начали свой путь в Боснию. Сначала они вернулись в Вену, где расстались. Эрцгерцог должен был направиться на поезде до Триеста, там взойти на борт дредноута Viribus Unitis и плыть на нем до Метковича, а затем сесть на поезд в Боснию. София должна была приехать сразу в Илидже. Перед отъездом эрцгерцог отвел Яначека в сторону и подарил ему золотые часы, поблагодарив за верную службу. Он также вручил ему ключи от своей комнаты в Бельведере с просьбой передать их племяннику Карлу, если с ним что-то случится. Последовала еще одна странная просьба: эрцгерцог попросил Яначека, что если он не вернется из Боснии — присмотреть за его семьей. Еще одна сцена произошла на вокзале. Сгорела ось частного железнодорожного вагона, в котором они должны были ехать, и пришлось пересесть в обычное купе первого класса. «Вот так оно и начинается! — воскликнул Франц Фердинанд, словно бы предсказывая свое будущее. — Сначала вагон поезда, потом покушение в Сараево и если ничего не получится — взрыв на борту Viribus Unitis!»
Франц Фердинанд и София прибыли в Вену в семь утра и пообедали в Бельведере перед тем, как Франц Фердинанд сел на поезд, отходящий в Триест; София должна была выехать на следующий день. Обеспокоенный станционный смотритель встретил эрцгерцога в собственном экипаже и рассыпался в извинениях, объясняя, что временно нет электричества. Когда Никитч-Буле вошел в вагон несколькими минутами спустя, он обнаружил Франца Фердинанда, мрачно сидящего в окружении мерцающих свечей. «Это похоже на могилу, не правда ли?» — сказал эрцгерцог.
Все эти разговоры и предчувствия относительно Сараево не являются позднейшими преувеличениями. Эрцгерцог слышал слишком много опасений по поводу его безопасности. Он безуспешно пытался отменить поездку. Его бывший личный духовник отец Эдмунд Фишер как-то предупредил его: «Перед каждым своим путешествием каждый вечер приучайте себя глубоко раскаиваться во всех неудачах прошедшего дня и всей прошедшей жизни. Таким образом, вы будете готовы предстать перед Господом в любой момент, даже если рядом не будет священника. Это большое облегчение, и оно придает смелость». Теперь, оказавшись перед необходимостью этой нежелательной и непредсказуемой поездки, казалось, что Франц Фердинанд прощался с жизнью.
София прибыла в Боснию первой. «В целости и невредимости, — телеграфировала она своему сыну Максу. — Все прошло очень хорошо». В дождливое утро четверга 25 июня ее поезд остановился на станции в Илидже. Она, барон Морсей, Румерскирх и ее фрейлина графиня Вильма Ланьюс фон Велленбург проследовали на автомобилях через небольшой курортный городок и прибыли к отелю Bosna, где должны были остановиться эрцгерцогиня и Франц Фердинанд. Хотя она и отметила «очень хороший прием» в гостинице, но были и некоторые неприятности, которые она не упомянула. Когда машина Софии остановилась, у отеля стоял почетный караул. Когда она проходила мимо солдат, те стояли неподвижно и не отдали ей салют оружием — такие указания поступили из Вены.
Франц Фердинанд приехал позже в тот же день. Он нашел путешествие вдоль Далматинского побережья на борту Viribus Unitis «восхитительным». Страна показалась ему «очень интересной», как телеграфировал он своей дочери, хотя и было «очень жарко». Небольшая яхта Dalmat доставила его по реке Наренте до Метковича, где его ждал поезд на Боснию. По пути он принимал поздравления: в Мостаре мэр города приветствовал эрцгерцога «в нашей скалистой Герцеговине», а эрцгерцог произнес в ответ несколько слов на хорватском языке.
Торжественные фанфары зазвучали по прибытии поезда эрцгерцога на железнодорожный вокзал в Илидже. «Оглушительные аплодисменты» сопровождали эрцгерцога всю дорогу, пока он ехал через город; как писал репортер, эрцгерцог «был глубоко тронут восторгами собравшихся людей, улыбался и благодарил их», когда проезжал мимо. София с нетерпением ожидала прибытия мужа. Как и ее супруг, она тоже переживала и считала этот визит потенциально опасным, но была очень рада «хорошим новостям, слава Богу», поступившим от эрцгерцога из города. Франц Фердинанд, выйдя из машины, бросился к Софии, которая встречала его на крыльце гостиницы, и обнял ее.
Модный курорт Илидже в окружении термальных источников протянулся вдоль реки Босна. В тени пышных скверов с акациями отдыхали и развлекались элегантно одетые дамы и красивые офицеры, наслаждались кофе, играли в теннис, любовались цветниками и принимали минеральные ванны. На краю парка стоял отель Bosna, его высокий фасад украшала арочная колоннада первого этажа. Сараевский купец Элиас Кэбилджо (Elias Kabiljo) отремонтировал к приезду супругов второй этаж, и их апартаменты украшали теперь восточные ковры, инкрустированная мебель, старинные турецкие доспехи; к их услугам была даже сделана личная часовня. Перед приездом пары местный флорист наполнил номера благоухающими розами. «Мы располагаемся в восхитительном месте, — телеграфировал эрцгерцог своей дочери. — Погода отличная. Спокойной ночи. Обнимаю тебя и твоих братьев».
В восьми милях от отеля Сараево с нетерпением ожидало воскресного визита эрцгерцога. Старая турецкая крепость на вершине скалистого утеса смотрела на город, раскинувшийся в небольшой долине, среди фруктовых деревьев и тополей. Медленная, мелководная Миляцка разделяла город на две половины, отделяя старый город от современных кварталов с аллеями и впечатляющими зданиями. Еще до австрийской аннексии город активно развивался, строились здания, заводы, мельницы, пивоварни; были исламская школа и собственная электростанция. Сараево 1914 г. представляло собой причудливую смесь Востока и Запада: улицы города заполняли офицеры в фуражках, турки в фесках, мусульмане в чалмах и таинственные женщины в парандже. Кипучая жизнь наполняла узкие аллеи между домами с красными черепичными крышами, над городом взмывал вверх лес церковных шпилей и тонких минаретов мечетей.
Подготовка к воскресному визиту эрцгерцога шла уже полным ходом. Улицы украшались цветочными гирляндами и австрийскими флагами, было распространено бесчисленное количество прокламаций, в которых указывался маршрут эрцгерцога через город. Кругом висели плакаты, на которых людей призывали продемонстрировать свою «великую радость» и «украсить наши дома, предприятия и магазины флагами, цветами и коврами, особенно вдоль тех улиц, по которым пройдет Его Императорское и Королевское Высочество». Сараевские газеты также пестрели праздничными заголовками. «Встречаем нашу надежду!» — гласила газета на хорватском от 25 июня; «Приветствуем вас!» — сообщала другая, разместив приветствие под портретом эрцгерцога; мусульманские газеты ежедневно публиковали сообщения, касавшиеся предстоящего визита «светлейшего принца». Только в сараевской газете на сербском языке в мягкой форме высказывалась надежда, что Франц Фердинанд должен обратить внимание на «обоснованные пожелания и потребности сербского народа в нашем отечестве».
