что пойти не к кому, поскольку Берия считался „вторым человеком в правительстве“».
После ареста Берии генерал-лейтенанта Питовранова допрашивали как свидетеля, но ему обвинений не предъявили. Его отправили в Восточный Берлин руководителем Инспекции по вопросам безопасности при советском верховном комиссаре Германии. Он недолго проработал советником в Китае, а потом еще четыре года начальником Высшей школы КГБ. В 1966 году его перевели в действующий резерв и определили в Торгово-промышленную палату.
Генерала Федотова не тронули, оставили на прежней должности. После создания Комитета государственной безопасности при Совете министров СССР, в марте 1954 года, он возглавил 2-е (контрразведывательное) главное управление. Но в процессе реабилитации жертв сталинских репрессий стало ясно, что и Федотов замазан участием в преступлениях. 12 апреля 1956 года генерал-лейтенанта Федотова освободили от должности, через месяц перевели на унизительно низкую должность заместителя начальника редакционно-издательского отдела Высшей школы КГБ. Но и это место было лишь прелюдией к увольнению. В 1959 году генерала Федотова уволили из КГБ и лишили звания «за нарушения социалистической законности»…
Интерес Берии к делу Майского сильно повредил Ивану Михайловичу. Берию самого хотели объявить британским шпионом, а Майского за это и посадили! Поэтому бывший посол и академик продолжал сидеть. Но теперь Майского допрашивали относительно его отношений с Берией.
Преступлениям Берии и его команды следователи искали подходящее объяснение. Нельзя же было сказать, что такова система, а Берия и его люди — ее часть. Объяснение придумали: Берия — агент иностранных разведок, поэтому убивал советских людей. И вообще он собирался свергнуть советскую власть…
Генеральный прокурор СССР Роман Андреевич Руденко на допросе требовал от Лаврентия Павловича:
— Признавайтесь, что, став агентом английской разведки в период Гражданской войны, вы служили английскому империализму все последующие годы, вплоть до вашего разоблачения и ареста! Что вы являлись организатором группы заговорщиков, совершавших тягчайшие преступления, в том числе и террористические убийства во имя ваших преступных контрреволюционных целей! Что вы действовали как враг партии и народа в своих преступных контрреволюционных замыслах захвата власти и ликвидации советского строя!
Доказать эту версию было трудновато даже опытным следователям. Сооружали невероятные конструкции. В конце концов 17 декабря в «Правде» появилось сообщение «В Прокуратуре СССР»: «Как установлено теперь следствием, Берия завязал связи с иностранными разведками еще в период Гражданской войны. В 1919 году Берия, находясь в Баку, совершил предательство, поступив на секретно-агентурную должность в разведку контрреволюционного мусаватистского правительства в Азербайджане, действовавшую под контролем английских разведывательных органов. В 1920 году Берия, находясь в Грузии, вновь совершил изменнический акт, установив тайную связь с меньшевистской охранкой в Грузии, являвшейся филиалом английской разведки. Следствием установлено, что и в последующие годы Берия поддерживал и расширял свои тайные преступные связи с иностранными разведками через засылаемых ими шпионов, которых иногда ему удавалось уберечь от разоблачения и заслуженной кары».
В ночь с 19 на 20 августа 1953 года генеральный прокурор СССР Роман Руденко допросил Берию:
— Майского вы знаете?
— Бывшего посла в Англии Майского я знаю.
— Вам было известно, что Майский полностью признал себя на следствии виновным в измене Родине и сотрудничестве с английской разведкой?
— Мне было известно, но мне говорили не то Кобулов, не то Федотов, не то еще кто-то, что Майского избивали, и поэтому он наговорил на себя.
— Вам оглашаются показания Майского от 18 августа:
«Вопрос: К вам применялись физические меры воздействия?
Ответ: Нет, не применялись…
Вопрос: Вами 7 мая с. г. при вызове на допрос были подтверждены ранее данные показания?
Ответ: Да.
Вопрос: Вам угрожали на этом допросе?
Ответ: Нет».
Руденко обратился к Берии:
— На каком основании вы заявляете, что показания Майского были им даны в результате применения к нему мер физического воздействия?
— То, что я сказал ранее, что Майского избивали, это неправильно. Майский мне жаловался на то, что ему угрожали.
— Вам было известно, что 31 марта 1953 года, то есть в бытность вас министром внутренних дел, Майский обратился с заявлением, собственноручно написанным, на имя секретаря ЦК КПСС Маленкова и в этом заявлении признал себя виновным в измене Родине?
— Не помню.
— Вам оглашаются выдержки из этого заявления Майского: «С момента моего ареста 19 февраля я очень много передумал и перечувствовал. Я критически просмотрел свою жизнь, и предо мной с особой яркостью встали все мои прошлые ошибки и преступления. Об ошибках я искренне сожалею, в преступлениях глубоко раскаиваюсь. Вместе с тем у меня родилось горячее желание сделать что-либо такое, что могло бы хоть в малой степени искупить то зло, которое я причинил СССР. Само собой разумеется, я с готовностью приму всякую форму искупления, которую определят компетентные инстанции…
Я хотел бы помочь группе молодых способных советских историков специализироваться на борьбе с буржуазной фальсификацией новейшей истории. Однако практически этот вопрос мог бы встать позднее, в том случае, если бы суд нашел возможным сохранить мне жизнь».
Таким образом, Майский признал себя виновным в преступлениях столь тяжких, что сомневался, будет ли сохранена ему советским судом жизнь. Это так?
Берия ответил:
— Заявления этого не помню и не видел.
— Теперь объясните, с какой целью вы скрыли заявление Майского и не отправили это заявление по назначению?
— Заявления этого я не видел.
— С какой целью вы побудили Майского отказаться от своих первоначальных показаний.
— Я это отрицаю.
— Вы говорите неправду. Вам оглашаются показания Майского о том, как вы побуждали его отказаться от показаний: «Вечером я был вызван к Берия. Там же присутствовал Кобулов. Берия мне прямо сказал о том, что вы „в своих показаниях плетете“, чувствовалось по его разговору, что он мне прямо намекал на то, что мои показания ложны. Такое заявление Берия меня ободряло, тем более что Берия прямо сказал мне, чтобы я подал официальное письменное заявление об отказе от ранее данных показаний, указав в этом заявлении о своих грехах. Это заявление, как он выразился, пойдет в дело, а второе заявление он предложил мне написать о формах сотрудничества с МВД.
— Таким образом, письменное заявление ваше от 15 мая с. г. подано вами в результате прямой подсказки Берия и Кобулова. Это
