2 ноября два французских корпуса под общим командованием маршала Виктора потеснили авангард противника у Чашников, но зримо склонить победную чашу весов на свою сторону так и не смогли. Поражение при Чашниках повлекло за собой сдачу французами города Витебска.
Особенно яростный бой произошел за деревню Смольня (Смоляницы), которая шесть раз переходила из рук в руки. Пехотные полки – Тенгинский, Невский, Тульский, Эстляндский, Севский и Воронежский провели день в рукопашных схватках. Но к вечеру атакующий пыл французов угас; они потеряли, так и не добившись успеха, 3 тысячи человек, в том числе 800 – пленными. Поле битвы осталось за русскими.
За дело при Чашниках (Смоляницах) генерал от кавалерии П.Х. Витгенштейн был награжден орденом Святого Владимира 1-й степени.
…В то время наполеоновская Великая армия, теряя по пути бегства из России свою огромную силу, приближалась к еще не замерзшей реке Березине, которая стала для нее подлинной голгофой. По кутузовскому плану на ее берегах должно было состояться окружение вражеской армии. Витгенштейн со своим многочисленным и «свежим» корпусом получает приказ главнокомандующего принять участие в этой операции.
Он должен был организовать взаимодействие с подошедшей к месту событий 3-й Западной армией. То есть остаткам Великой армии на Березине готовилось окружение и перекрывался путь отступления в пределы Восточной Пруссии и Герцогства Варшавского.
Адмирал П.В. Чичагов со своей 3-й Западной армией встал на правом берегу Березины, корпус Витгенштейна – на левом. Но Наполеон Бонапарт, как великий полководец, удачно обманул противника с местом переправы через Березину. В частности, он удачно прикрылся от войск Витгенштейна шестым корпусом маршала К.П. Виктора (вернее, тем, что от него осталось). По такому случаю М.И. Голенищев-Кутузов писал графу Витгенштейну:
«…Ваше Сиятельство из сего усмотреть может, сколь пагубно есть положение Наполеона, соединившегося с Виктором, и что одна и главнейшая цель всех наших действий есть истребление врага до последней черты возможности, и потому не могу я еще решиться отделить Вас со вверенным Вам корпусом от того театра войны (от переправ через Березину. – А.Ш.), где решительные удары неприятелю нанесены быть должны и от коих зависит, может быть, благоденствие не одного народа русского, но и всех народов Европы».
Однако Витгенштейн оказался «сторонним наблюдателем» того, что происходило на Березине. 14 ноября французы начали переправу через реку: русские в том помешать им так и не смогли. Витгенштейн и Чичагов проявили медлительность и нерешительность в действиях, что позволило остаткам главных сил наполеоновской армии «покинуть Россию».
Но в итоге сражения на Березине Великая армия фактически прекратила свое существование. 23 тысячи французов оказались в плену, до 15 тысяч были убиты. Урон русских составил около 4 тысяч человек. Из России вырвались лишь жалкие остатки войск, собранных Наполеоном из завоеванной им пол-Европы для Русского похода.
Историки сходятся во мнении, что остатки главных сил Великой армии вместе с самим императором Наполеоном смогли на Березине вырваться из устроенной им западни благодаря несогласованности действий трех «действующих лиц». То есть 1-го корпуса Витгенштейна, 3-й Западной армии адмирала П.В. Чичагова и кутузовского авангарда, которым командовал Милорадович.
Русский же главнокомандующий князь Смоленский ставил вину ту «оплошность» прежде всего Витгенштейну. Кутузовский адъютант, корнет лейб-гвардии Конного полка князь А.Б. Голицын в своих мемуарах свидетельствует:
«…Кутузов обвинял во всем Витгенштейна, который из самолюбия и нежелания подчиняться Чичагову изобрел множество предлогов не исполнять Высочайшего назначения перейти за Березину. Левый фланг его должен бы был занять и укрепиться в Лепеле, а ему самому следовало избрать среднюю линию перед Докшицею и иметь сильный отряд на Зембинской дороге.
Таким образом, соединение с Чичаговым было бы совершено и все пункты, возможные для переправы Наполеона, были бы обеспечены, и армию его можно было бы остановить на несколько дней; куда бы он ни сунулся, везде действовать было возможно с соединенными силами…
Сражение же при Студенке делает мало чести графу Витгенштейну. Имея перед собой один корпус Виктора, расстроенное войско и переправу трудную, ему следовало в этот день действовать решительнее.
Кутузов говорил, что отдельные действия Витгенштейна оправдать нельзя, а могут оне только прощаться ради тогдашней славы его, ради изгнания неприятельской армии из России и совершенного поражения ее в других пунктах, что Бог довершит то, что не умели сделать отдельные русские генералы…»
Как резюме, можно сказать следующее. Французский император, великий полководец своей эпохи, на Березине тактически переиграл своих соперников. Для него в той ситуации главными были: адмирал П.В. Чичагов со своей свежей 3-й Западной армией и генерал от кавалерии П.Х. Витгенштейн со своим отдельным корпусом, усилившимся и сохранившим свою реальную силу. И бывший морской министр России, и «спаситель града Петрова» оказались в чистом проигрыше в той «шахматной партии», которую им разыграл Наполеон Бонапарт.
Общественное мнение в той березинской неудаче, в общем-то, пощадило Витгенштейна во многом благодаря покровительству будущему генерал-фельдмаршалу со стороны императора Александра I. Хотя современники-мемуаристы в этом единодушия не высказывали.
«Козлом отпущения», если так можно выразиться, стал адмирал Чичагов, бывший в 1807–1811 годах морским министром России. И оказавшийся по высочайшей воле того же Александра I командующим сперва Дунайской армией (он принял ее уже после победоносного окончания войны с турками), а затем 3-й Западной армией. Обвинения в том, что он стал главным виновником бегства Наполеона, вынудили Чичагова после войны покинуть Отечество и провести остаток жизни, а это не одно десятилетие, за границей.
К слову говоря, адмирал П.В. Чичагов не признавал себя единственным виновником того, что хитрый и опытный тактик Наполеон «продрался» через Березину у Студянки, оставив противников, как говорится, «с носом», устроив им ложную переправу через реку у Борисова. Чичагов в свое оправдание, среди прочего, писал:
«…Наступило 15 ноября. Семь дней, как мы стояли на Березине; в продолжение пяти дней сражались мы с авангардом, потом с разными корпусами большой французской армии.
Ни Витгенштейн, ни Кутузов не явились. Они оставили меня одного с ничтожными силами против Наполеона, его маршалов и армии, втрое меня сильнейшей, тогда как сзади меня был Шварценберг и восставшее польское население.
